– Лео, – слышу я за спиной голос Бирка.

Поворачиваю голову. Бирк, в том же положении, что и я, стоит возле двери в другую комнату, в глубине которой я могу различить разве ножки кровати, чуть скрытые краем покрывала. Свет в той комнате не горит, но, приглядевшись, я замечаю кровавый след на полу, уводящий в темноту спальни, и только сейчас понимаю, что там кто-то дышит.

Свет вспыхивает, моргает, слепя глаза. Я старательно фокусирую взгляд.

– Мы здесь, – громко объявляет Бирк, – на пороге спальни. Не хочу застигать тебя врасплох. Мы входим.

Позади нас вдребезги разлетается окно в гостиной, осколки рассыпаются – будто звенят фарфоровые колокольчики.

– Ты слышишь меня? – спрашивает Бирк.

Молчание. Бирк смотрит на меня. Он спокоен, собран. «ЗИГ» в моей руке начинает дрожать. Я не могу ослабить хватку, плечо болит. Как будто оружие распространяет по моему телу парализующий яд.

Я моргаю – и вижу Вальтерссона в гавани Висбю. Он хватается за шею, куда только что попала моя пуля. «Но я же не хотел», – мысленно оправдываюсь я.

Я действительно не хотел – ни в Висбю, ни сюда, откуда теперь уже точно не выберусь.

* * *

Я шарю рукой по стене спальни, нащупываю выключатель и объявляю:

– Сейчас я включу свет. О’кей?

Ответа нет. Он как будто не слышит меня.

– Я включаю свет, – повторяю. – Ты здесь? Я не хочу застать тебя врасплох.

Я щелкаю выключателем и наконец вижу его. Да, похоже, это и в самом деле он, тот парень в маске, которого зафиксировали камеры на Центральном вокзале. Предполагаемый убийца партийного лидера, тот самый, кто выкрикнул слово «предатель». Впрочем, ни в чем нельзя быть уверенным.

Стены спальни увешаны картинами и книжными полками. Одну из них перегораживает гардероб. В углу стоит письменный стол со стулом. Середину комнаты занимает кровать, за которой он и стоит, прикрываясь Ирис, словно щитом. Он обнял ее за шею левой рукой, так сильно, что Ирис задыхается. В правой держит револьвер, наводя его попеременно то на меня, то на Бирка. Из раны на его лбу сочится кровь, стекая струйкой вдоль виска и по щеке.

– Только не надо волноваться, – говорит Бирк, непонятно к кому обращаясь.

Правая рука Ирис безжизненно висит вдоль тела. Я вижу пулевое отверстие в рукаве ее пальто. Ирис дышит тяжело, прерывисто. Как, впрочем, и мужчина, который ее держит. Ирис ниже его ростом, поэтому ее затылок упирается ему в плечо. Она вырывается, крутит левой рукой, толкая его локтем между ребер, заставляя стонать и ерзать.

– Тихо ты… – бормочет мужчина и приставляет пистолет к виску Ирис. – Вы тоже, – обращается он к нам, поднимая голову.