– Доброе утро, – поздоровался Флип Мофти-заде. – Как насчет того, чтобы установить основные правила… Джон – это вы?

– Джон – это я, – подтвердил Нгуен. – А правило одно: клиент правдиво отвечает на вопросы, а я решаю его судьбу.

Лоуч зябко поежился.

– Позвольте уточнить, – деликатно вставил Мофти-заде. – Вы подаете обвинения, а судьбу моего подзащитного будут решать присяжные, не так ли? Вы говорили, что есть некие биологические факторы, которые…

– У меня достаточно улик, чтобы обвинить мистера Лоуча в убийстве первой степени. А учитывая фактор жестокости, я могу применить пункт «особых обстоятельств».

Мофти-заде настороженно затаил дыхание, но сумел выдавить снисходительную полуулыбку.

– Мой клиент – не жестокий человек, Джон.

– Посмотрим, как рассудят присяжные.

– Не будем усугублять, – примирительно сказал Мофти-заде. – Ведь мы собрались здесь, чтобы обменяться идеями. Посмотрим, как все будет развиваться.

Лоуч пожевал губу, одернул на себе оранжевую блузу, почесал пальцем за ухом.

Нгуен посмотрел на часы.

– Если мистер Лоуч желает что-то сказать, давайте его послушаем.

– Да бросьте, Джон, к чему нам нулевая сумма… Народ может ладить меж собой, находить компромисс даже в данном контексте.

– Народ? – Нгуен ухмыльнулся. – Звучит как предвыборная речь.

Лоуч, невзначай рыгнув, стыдливо прикрыл себе рот ладонью.

– Здешняя кухня требует привыкания, – заботливо сказал ему Нгуен. – Ничего, у вас будет уйма времени, чтобы ее расчувствовать.

– Джон, – призывно обратился Мофти-заде.

– Мы с вами были знакомы?

– Нет. Но теперь – да.

– Интересно… У меня такое ощущение, будто вы меня знаете. Фахри-и-из.