Он подводит Гофинга к двери запертого номера и, светя ему обоими фонариками, ждет, пока тот ловко вставляет в замок сначала одну отмычку, затем другую и наконец с третьей открывает.

– Дело мастера боится!

Голос агента звонок. Если Мартин напряжен, то Гофинг почти самодоволен.

– Вот, надень! – Он вручает Мартину латексные перчатки и достает из рюкзачка еще одни для себя.

Внутри номера черно, как в могиле, воздух неподвижен и очень сух. От недостатка влаги мумифицировалось все, что было внутри: засушенный волнистый попугайчик на дне клетки, с целыми перьями и открытым клювиком, напоминающий трофеи Хорри Гровнера; недоеденная миска спагетти на журнальном столике, макароны в которой вернулись в изначальное состояние до варки; нарезанный хлеб рядом, превратившийся в хрупкие сухари без единого пятнышка плесени. Цветок в горшке на подоконнике – теперь не более чем голые стебли в кольце побуревших листьев. При свете телефонного экранчика Джек Гофинг кажется Говардом Картером[39], явившимся ограбить усыпальницу Тутанхамона. Мартина не оставляет чувство, что они посягнули на чужое, без спроса войдя во владения мертвеца, будто расхитители гробниц в Долине царей.

– Боже! Тут все не тронуто, – говорит Гофинг.

Они исследуют дальше: кухонька с немытыми тарелками, спальня с неубранной кроватью, ванная с нижним бельем на полу. Кабинет. По столу разбросаны документы, кресло отодвинуто, словно тот, кто здесь работал, просто вышел за чашечкой чая и вернется в любую минуту.

– Взгляни! – Мартин показывает на стену.

Здесь в рамочке висит грамота – дань заслугам капитана Эйвери Фостера в Афганистане.

– Он там служил, – продолжает Мартин. – Первый королевский полк, пехота, не спецназ. Но он там служил.

Рядом – еще одна грамота, на сей раз из центрального сиротского приюта в Кабуле, Эйвери Фостера благодарят за поддержку и щедрость.

– Интересно, – говорит Гофинг, разглядывая ее.

– Как это понимать?

– Пока не знаю.

На столе разбросаны счет-фактуры и заявки, требования об оплате и квитанции, графики бронирования и банковские выписки. Гофинг присаживается и начинает разбирать бумаги, деля их на две стопки: неинтересные и стоящие внимания.

– Говоришь, он покончил с собой?

– Так мне сказали.

– Занятно. Судя по тому, как тут все выглядит, решение было очень спонтанным. Не знаешь, почему он это сделал?

– Слышал, возникли проблемы с деньгами… пивная тонула под грузом долгов.

– От кого ты это слышал? Полиция?