– О, да. Людей радовало, что кто-то пытается вдохнуть жизнь в пивную.

– А со Свифтом он дружил?

Робби хмурится еще сильнее.

– Нет. Не особо. Вряд ли Байрон так уж часто заходил в пивную. Он и в городок-то наведывался пару раз в месяц. Хотя, возможно, они все же были знакомы. Фостер немного пожертвовал на нашу молодежную организацию, так что эти двое, наверное, друг друга каким-то образом знали. Байрон устроил, либо Эйвери прослышал о том, чем мы занимаемся, и сам решил помочь.

– Говорят, Фостер покончил с собой. Это так?

– Да. Неприглядное зрелище. Сунул дробовик в рот и спустил курок. У реки. Брр.

– Знаешь, почему Фостер так поступил? Он оставил записку?

– Нет, записки не было. Хотя причины довольно очевидны – его бросила жена. Ей здесь не нравилось, не могла прижиться. Не прошло и недели после бойни у Святого Иакова, как миссис Фостер собрала вещички и вернулась в столицу. К тому же поговаривают, у Эйвори возникли финансовые проблемы. Засуха – трудное время, Мартин. Отчаянное.

– Что произошло с трупом Фостера? И с его бизнесом?

– С чего вдруг такой интерес?

– Я думаю, он знал истинную личность Свифта.

– Что?

– Они вместе служили в армии.

– Откуда сведения?

– Мы с Джеком Гофингом проникли в его жилище.

– Но «Коммерсант» пуст. Жена все вычистила.

– Не все. Гофинг сейчас на пути в Беллингтон, поехал за следователем.

Глава 24. Труп

Глава 24. Труп

Жара невыносима; область высокого давления над восточной Австралией, будто злобное божество, разгоняет облака, не давая им пролиться влагой. Солнце обжигает голую кожу, и кажется, что волоски на руках вот-вот займутся огнем, словно акации на Пустоши. На улице, наверное, уже под сорок. Мартин здесь больше недели, и до сих пор ни одного прохладного дня. Меняется только ветер: слишком сильный – опасность пожара, слишком слабый – никакого облегчения. Сегодня безветренно.