— Поможешь? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие. — Надо вышвырнуть этих извращенцев, потому что если не сделать это сейчас, то они будут массово насиловать девок и превращать оргии в резню. Я и без того дала им бонус в двадцать минут.

— Я ж не Игорь, — поежился Петр.

— Справишься, старичок, — улыбнулась Мажена. — Мы с деверем не такие номера делали.

Они подошли к двери и открыли ее на счет три. Сначала их взорам открылся зад Адама Гавела и его тощие ноги. Молодой главный редактор местной газеты Вадим Троц спал на кровати рядом в полной экипировке. Только ширинка штанов была расстегнута. Под ними не было трусов. Из штанов выглядывали его мелкие, обвисшие гениталии. Его пытался разбудить Пшемыслав Джа-Джа Франковский, но был настолько пьян, что с перепугу перевернул ряд пустых бутылок и только наделал шуму. Троц закрылся одеялом.

Иовита лежала на спине. Вся в синяках, с разбитым носом, заплывшим глазом и связанными руками. Кажется, она была без сознания. Комендант полиции Томаш Терликовский стоял над ней с кожаным ремнем. Расстегнутая рубашка была мокрая от пота под мышками и на спине, как после крайне тяжелых физических усилий.

— Что за въезд? Я еще не закончил, — возмутился он. — Уплачено. Эта шкура работу должна выполнить. Я ей доплатил сотню за жесть.

— Время вышло. — Мажена подбежала к подруге.

Йовита открыла один глаз и пыталась что-то прошептать, но ее было почти не слышно. Скорей всего, она давно потеряла сознание и уже какое-то время лежала вот так, словно изрубленная колода. Мажена потрясла ее и почувствовала вонь крови и выделений. Йовита была словно без костей.

— Она умирает! — крикнула Мажена. Глаза ее заслезились, а потом она крикнула: — Скоты!

— Терлик, ты ей так хорошо сделал, что она прям обосралась от удовольствия, — заржал Гавел. И хлопнул по спине Терликовского, который успел уже наполовину одеться. — Идем отсюда, хлопцы. Николай заплатит за плохое обслуживание. Пусть собирает манатки. Нам в нашем городе не нужны грязные курвы.

Петр стоял в дверях и поначалу просто наблюдал за картиной, поэтому подонки не сразу его заметили. Но когда Терликовский проходил мимо, Бондарук схватил его за горло и прижал к стене. Терликовский покраснел, потом посинел, глаза вылезли из орбит, он захрипел от недостатка кислорода. Гавел бросился Бондаруку на спину, пытаясь оттащить его от коменданта. Петр отпустил Терлика и набросился на Гавела. Схватив стоящий рядом будильник, он ударил им старосту по голове, но тот лишь слегка отряхнулся, как от укуса насекомого. Бондарук взял пустую бутылку, разбил ее о стол и провел стеклом по шее Гавела. Нажатие был легким, рана получилась неглубокая, потому что кровь, хлынувшая поначалу, быстро остановилась.