— Сколько это продолжается? — спросил он с искренним беспокойством.

— Я и не такое тут видала. Скажи лучше, что ты хотел, ведь явно не секса.

Петр вытащил из-за пазухи блокнот в клеенчатой обложке.

— Несколько лет назад кто-то убрал Веремюка, учителя немецкого из второго лицея. Меняю это на бумаги, которые у него были с собой. — Он показал записную книжку.

— Не мой профиль.

— Меня не интересует он сам, также как причина его смерти, мне нужно то, что у него пропало в тот день, когда он отправился в страну вечных снов. — Петр уставился на нее.

— Должок у него был перед тобой или что?

Петр не ответил. Он еще раз подошел к двери Иовиты.

— Надо войти туда. Это сукин сын… Она может не пережить этого. Я его знаю.

— Ах, какой рыцарь.

Петр сел, но нервничал все сильнее.

— Кое-какие пожелтевшие бумаги, — улыбнулся он.

— Пожелтевшие бумаги? Это что-то ценное? Ценнее, чем то, что у тебя?

— Нет, — заверил он. — Просто я уже старый, поэтому и вещи старые люблю.

— Что-то на этого гэбэшника? Политическое?

Прежде чем Петр успел ответить, Мажена подошла к его сумке и открыла ее. Внутри, рядом с несколькими кольцами колбасы, лежала стопка из нескольких пачек денег. Видимо, только что полученные в банке.

— Ты ограбил банк, что ли?

— Скажи своему мужику, что я поменяю это на стопку бумаг учителя и добавлю блокнот.

— Я всего лишь обычная девушка. — Она пожала плечами. Закрыла сумку и вернулась на свое место, а потом кокетливо улыбнулась Петру. — К тому же плевать мне на Николая. Или, может, ты к нему не равнодушен?

— Я не гомосексуалист, — заявил Петр и склонил голову.