– Все в багажном отсеке, – ответил Брюэр, – не считая «Айподов», порножурналов и текилы. Уже успели набраться. Не знаю только, хорошо это для вас или плохо.

– Буянят, когда напьются?

– Не то чтобы очень. Быстро засыпают.

– Родители разрешают им алкоголь?

– При родителях они пьют только энергетики.

– А часто они летают без родителей?

– На моей памяти первый раз.

– Папочка распорядился их отвезти?

– Мамочка.

– Она объяснила, почему они летят в Аспен одни?

– Никто мне ничего не станет объяснять, – возразил Брюэр. – Подумаешь, прислуга…

– Прислуга, от которой в полете зависят их жизни.

– Лейтенант, у людей их круга взгляд на мир совсем не такой. Есть они – и есть пыль под их ногами.

– Все понятно, спасибо. А теперь откройте-ка дверь в салон.

– Легко, – Брюэр кивнул. – Но на вашем месте я сначала проверил бы багаж. Первый раз на моей памяти они потребовали, чтобы им дали загрузить все самостоятельно.

Через минуту на бетонке лежали две большие сумки из водонепроницаемого черного нейлона. Застежки из нержавеющей стали ярко сверкали на солнце. Майло собственноручно выволок сумки из самолета, предварительно натянув перчатки. Капитан Род Брюэр внимательно наблюдал за ним, как анестезиолог за аппаратурой во время операции.

Майло прикоснулся к одной из сумок. Похлопал вдоль бока, оценивая содержимое. Похлопал другую сумку. Удивленно приподнял бровь и потянул за «молнию».

Содержимое сумки было завернуто в несколько слоев толстой полиэтиленовой пленки, матовой и не позволяющей ясно видеть, что внутри. Майло встал на колени и некоторое время всматривался. Вытащил из кармана складной ножик. Вытер лезвие стерильной салфеткой. Аккуратно, один за другим, разрезал слои полиэтилена.

– О господи, – выдохнул капитан Род Брюэр.

На нас смотрело лицо. Молодое мужское лицо с отвисшей челюстью и серо-зеленой кожей. Затуманенные глаза больше напоминали пластиковые диски. В самой середине гладкого, без единой морщинки лба, говоря криминалистическим языком, имело место повреждение кожного покрова.