– Вот как?

Я притворяюсь удивленным. Хочу представить дело так, будто это ее собственная идея.

– Ну, и что, по-твоему, нам надо делать?

– Отделаться от них, в смысле по-настоящему, – говорит она. Голос у нее дрожит.

Вступает на опасную почву. Боится, что я запротестую.

И я протестую, но лишь чуть-чуть.

– Ну, не так уж все страшно. Я хочу сказать, что они ведь тебя не лупят.

– Нет, но они делают кое-что похуже. Они меня выживают. Пялятся на меня так, словно я уродина.

Она опять замолкает, надолго.

Тогда я оборачиваюсь и смотрю на нее, изображая искреннюю теплоту.