Я должен это сделать!

Стойка капельницы была на колесиках, аккумулятор сигнализации был закреплен под пакетом. Хокан подтянул к себе стойку, ухватился за нее. Опираясь на нее, стал потихоньку подниматься. Осторожно сделал шаг. Комната поплыла перед его глазами. Он остановился. Прислушался. Дыхание охранника по-прежнему было ровным.

Муравьиными шажками он пересек комнату. При первом же скрипе колес он снова остановился и прислушался. Что-то подсказывало ему, что он видит Эли в последний раз, и он не хотел… все испортить.

Силы были на исходе, как после долгого марафона, когда он наконец добрел до окна и прижался к нему лицом, так что желатиновая пленка, покрывавшая кожу, размазалась по стеклу, и он снова почувствовал жжение.

Лишь пара сантиметров двойного стекла отделяла Хокана от его возлюбленной. Эли провела рукой по стеклу, словно лаская его изуродованное лицо. Хокан поднес глаз как можно ближе, и все равно черные глаза Эли стали расплываться, потеряли четкость.

Он думал, что слезные каналы были тоже выжжены, как и все остальное, но это оказалось не так. Слезы наполнили его глаз и ослепили его. Его искусственное веко не справлялось с работой, и ему пришлось осторожно провести здоровой рукой по глазу, в то время как тело сотрясалось от рыданий.

Его рука нащупала ручку створки. Повернула. Из дыры, некогда служившей ему носом, закапало на подоконник, когда ему удалось открыть окно.

Холодный воздух ворвался в палату. Еще немного – и охранник проснется, это был лишь вопрос времени. Хокан протянул здоровую руку Эли. Она вскарабкалась на подоконник, зажала его руку в ладонях и поцеловала. Прошептала: «Ну здравствуй, друг!»

Хокан медленно кивнул, давая понять, что он ее слышит. Затем высвободил свою ладонь и погладил Эли по щеке. Кожа под его рукой была как заледеневший шелк.

И на него снова накатило.

Он не станет гнить ни в какой тюрьме, погрузившись в бессмысленные буквы. Не станет терпеть унижения от других заключенных, в чьих глазах он совершил страшнейшее из преступлений. Он будет с Эли. Он…

Эли наклонилась к нему, скрючившись на подоконнике:

– Что я могу для тебя сделать?

Хокан отнял руку от ее щеки и указал на свое горло.

Эли покачала головой:

– Но ведь тогда мне придется… тебя убить. После.

Хокан провел рукой по ее лицу. Прикоснулся указательным пальцем к ее губам, застыл. Снова отнял руку.

Указал на свое горло.