Он чиркнул зажигалкой. Вспышка, похожая на предыдущую, затем желтое пламя с голубой сердцевиной.

Мертвец неподвижно стоял, повернув голову на звук. Затем двинулся по направлению к нему. Пламя подрагивало в руке, когда Томми сделал два шага в сторону и приблизился к двери. Чудовище остановилось на том месте, где всего три секунды назад стоял Томми.

Он бы, наверное, порадовался, если бы еще мог испытывать радость. Но в слабом свете зажигалки все стало таким невыносимо настоящим. Он больше не мог утешать себя фантазией, что его здесь нет, что все это происходит не с ним.

Он был заперт в звукоизолированной камере наедине с кошмаром всей своей жизни. Что-то перевернулось у него в животе, но внутри уже не осталось ничего, что могло бы выйти наружу. Он лишь тихонько пукнул, и чудовище снова повернуло голову на звук.

Томми изо всех сил дергал колесо свободной рукой, так что пламя зажигалки задрожало и опять погасло. Колесо не поддавалось, но краем глаза Томми успел заметить, как чудовище приближается нему, и отскочил от двери к стене, у которой недавно сидел.

Он всхлипнул, шмыгнув носом.

Пусть это закончится! Господи, пусть это закончится!

Перед ним снова возник огромный слон, поднявший шляпу и заговоривший в нос:

Все закончилось! Трубите в трубы и в хоботы, ту-ту-у-у! Все закончилось!

Я схожу с ума, я… оно…

Он помотал головой и снова зажег зажигалку. На полу перед ним лежала статуэтка. Он наклонился, поднял ее и тут же отскочил в сторону к противоположной стене, наблюдая, как чудище шарит руками на том месте, где он был секунду назад.

Слепой баран.

Зажигалка в одной руке, статуэтка в другой. Томми открыл рот, чтобы окрикнуть монстра, но с губ его сорвался лишь свистящий шепот:

– Ну, давай!