– Так, говорите, это доктор Тоул втянул вас в проблемы с Бонитой Куинн?

– Совершенно верно. До этого мы виделись от силы пару раз. В одной песочнице в детстве не сидели. И в один прекрасный день он ни с того ни с сего вдруг звонит мне и спрашивает, не могу ли я дать работу его пациентке. Он типа слышал, что тут есть вакансия управляющего, и не могу ли я выручить эту даму. Я говорю: «А опыт-то у нее имеется?» – мы ведь говорим о целом жилом комплексе, не о каком-то там коттеджике! Он говорит, нет, но она научится, у нее ребенок, нужны деньги. Я говорю: «Послушайте, док, эта вакансия ориентирована на холостяков, работа не подходит для кого-то с ребенком. Да и служебная площадь совсем крошечная». – Он хмуро посмотрел на меня: – Вы запихали бы сюда ребенка?

– Нет.

– Я тоже. Не надо быть доктором, чтобы понять – не та это ситуация. Я говорю это Тоулу. Все ему объясняю. Говорю, док, эта работа для одиночки. Обычно я беру на эту вакансию какого-нибудь студента из ЛАУ – им теснота не помеха. У меня есть и другие здания, говорю ему. В Ван-Найсе, парочка в Кэнуга-Парке – там больше подойдет для семейных. Дайте, говорю, позвоню своему человечку в Долине, пусть проверит – посмотрим, чем тут можно помочь.

Тоул говорит, мол, нет, нужен именно этот комплекс. Девочка, мол, уже записана в школу в этом районе, переводить ее будет травматично – он доктор, он знает. Я говорю: «Но, доктор, нельзя, чтобы в таком месте дети шумели! Жильцы в основном холостяки, многие любят поспать подольше». Он говорит: «Я гарантирую, что ребенок хорошо воспитан, шуметь не будет». Я себе думаю: как так, если ребенок не шумит, значит, с ней что-то не то – а тут приходите вы, и все становится ясно.

Я пытался от него отбрыкаться, а он жмет и жмет! Прилип как банный лист. Моей жене он нравится, она меня просто убьет, если я его обломаю, так что я говорю – о’кей. Он назначает мне встречу, показывается с этой теткой и ребенком. Я только глаза выпучил. Прошлым-то вечером я обо всем этом особо не думал – решил, что он просто натягивает эту телку, вот и строит из себя Альберта Швейцера. Я ожидал увидеть что-то классное, с сиськами и прочим. Какую-нибудь фигуристую актрисульку – короче, сами понимаете. Он, конечно, уже мужик немолодой, но классно выглядит, всё при нем, точно? Так вот, входит он с ней и девчонкой, и я думаю: в какой степи он их откопал? Реальные деревенщины. Мать со шрамом на башке, курит больше меня – что само по себе фокус; ребенок, как я уже говорил, явно малость тю-тю, просто пялится в пространство. Хотя тут он не соврал – ни звука. Молчит в тряпку. У меня сразу возникают сомнения, что она справится с этой работой, но что я могу поделать – я уже пообещал. Короче, взял ее все-таки. Ничего плохого сказать не могу – не отлынивала, старательная, хотя училась очень медленно. И никаких жалоб насчет ребенка. В общем, работает она себе потихонечку несколько месяцев, а потом вдруг выкидывает фортель: оставляет мне весь этот хлам и прихватывает с собой, похоже, кусков на пять арендных чеков – теперь надо поднимать всю бухгалтерию, просить жильцов отозвать их и выписать новые… Да еще и прибраться здесь, нанимать кого-то другого… Нет уж, господа, – больше никаких любезных одолжений от Марти! Ни докторам, ни кому-то еще.