Я ехал медленно, держась в правом ряду, вне поля его зрения, не обгоняя и не отставая. Раз Рафаэль миновал группу мужчин среднего возраста, судя по виду, торговцев. Они тут же стали тыкать пальцами ему в спину, качать головами и хмуриться. Он не обратил на них внимания, напрочь отрезанный от внешнего мира. Тыкался вперед лицом, как сеттер, учуявший след. Из носу у него постоянно текло, и он утирал его рукавом. Глаза метались из стороны в сторону, пока тело продолжало безостановочно двигаться. Он облизывал губы, шлепал своими тощими ляжками в размеренном ритме, гримасничал, будто что-то напевая, резко дергал головой вверх-вниз. Вел себя якобы спокойно и безмятежно, но никого не мог обмануть. Словно у пьяного, который изо всех сил пытается выдать себя за трезвого, все его старания выглядели преувеличенно, надуманно и совершенно неестественно. Они производили противоположный эффект: Рафаэль походил на голодного шакала, рыскающего в поисках добычи – отчаявшегося, пожираемого изнутри и терзаемого болью снаружи. Его кожа блестела от пота, бледная и призрачная. Люди отшатывались с дороги, когда он пер прямо на них.

Я прибавлял и убавлял газу еще два квартала, после чего наконец подрулил к тротуару и припарковался возле переулка за трехэтажным строением, в первом этаже которого размещался латиноамериканский продуктовый магазинчик, а на двух верхних – квартиры.

Быстрый взгляд назад подтвердил, что Рафаэль движется в том же направлении.

Я вылез из машины и нырнул в переулок, в котором воняло гниющими пищевыми отходами и мочой. Тротуар усыпали пустые и разбитые винные бутылки. В сотне футов находилась погрузочная площадка, пустая, ее стальные двери были закрыты и заперты на засов. По обеим сторонам переулка в нарушение правил было припарковано с десяток машин; выезд перекрывал полутонный пикап, поставленный перпендикулярно стенам. Где-то вдалеке группа уличных музыкантов-марьячи играла «Cielito Lindo». Мерзко орал кот. На бульваре крякали автомобильные гудки. Плакал ребенок.

Я высунул голову из-за угла и тут же убрал. Рафаэль был уже в полуквартале. Я приготовился его встретить. Когда он начал переходить переулок, я произнес сценическим шепотом:

– Эй, чувак! У меня есть то, что тебе надо.

Это его остановило. Он посмотрел на меня с великой любовью, думая, что нашел избавление. Для него стало полным сюрпризом, когда я схватил его за костлявую руку, затащил в переулок и проволок несколько футов, пока мы не оказались под прикрытием старого «Шеви» с облупившейся краской и двумя спущенными шинами. Пришлепнул его спиной к стене. Рафаэль поднял руки, пытаясь защититься, но я силой опустил их вниз и сковал своими. Он попробовал вырваться, но в нем совсем не было силы. Это было все равно что бороться с младенцем.