Пересмотрев запланированный маршрут, я вырулил обратно на автостраду и направился к востоку, мчась как сумасшедший и надеясь, что дорожный патруль меня не заметит. Конечно, у меня в кармане лежало удостоверение консультанта Департамента полиции Лос-Анджелеса, но я сомневался, что оно меня выручит. Даже полицейским консультантам не позволяется метаться из ряда в ряд на восьмидесяти милях в час.

Мне повезло. Движение оказалось не слишком плотным, гвардейцев асфальта нигде не было видно, и около часа дня передо мной замаячил указатель съезда на Сильвер-лейк. А через пять минут я уже взлетал на крыльцо дома Гутиэресов. Оранжевые и желтые маки поникли, страдая от жажды. На крыльце было пусто. Оно скрипнуло, когда я вступил на него.

Я постучал в дверь. Открыла Круз Гутиэрес, держа в руках вязальные спицы и ярко-розовую пряжу. Мое появление ее, похоже, не удивило.

– Si, señor?

– Мне нужна ваша помощь, сеньора.

– No hablo ingles.

– Прошу вас! Я знаю, что вы понимаете достаточно, чтобы помочь.

Темное круглое лицо было бесстрастно.

– Сеньора, на кон поставлена жизнь ребенка! – Не знаю, на что рассчитывал, но я вложил в эти слова весь пыл, на который был только способен. – Una niña. Семи лет – siete años. Она в опасности, ее могут убить! Muerta – как Илену!

Я дал ей усвоить сказанное. Покрытые старческой «гречкой» руки крепче сжались вокруг голубых спиц. Она отвернулась.

– И как еще одного ребенка – мальчика по фамилии Немет. Ученика Илены. Он ведь погиб не при несчастном случае, так ведь? Илена знала это. Именно это знание ее и погубило.

Она положила руку на дверь и стала ее закрывать. Я придержал ее, упершись ладонью.

– Я сочувствую вашей потере, сеньора, но, смерть Илены обретет смысл, если только предотвратить дальнейшие убийства. Если только остановить новые смерти. Прошу вас.

Ее руки задрожали. Спицы застучали, как палочки для еды в руках у паралитика. Вязание выпало у нее из рук. Я наклонился, подобрал спицы и откатившийся клубок.

– Вот.