– Это было бы страшной ошибкой, – ответила она.

– Тогда объясни, что это такое, – попросил Бергер. – Что вокруг меня происходит?

– Клянусь, что этот телефон никак с тобой не связан. Это совсем другое.

– Личное? – спросил Бергер с неприкрытой иронией. – Что-то личное, не связанное с нашими профессиональными отношениями?

Она глубоко вздохнула.

– Я себя не очень хорошо чувствую. Но мы должны это провернуть. И ты должен доверять мне. Несмотря ни на что.

Наступила тишина. Но это была тишина не пустая, а наполненная драмой, призраками прошлого, от криков которых звенел воздух.

Они не торопили друг друга. Все должно улечься, успокоиться.

Наконец Блум сказала:

– Я хочу, чтобы ты отправился на Ландсорт спасать своих близнецов. Только поэтому. Ты нужен мне целым и невредимым. Независимо от того, как все между нами сложится, я хочу, чтобы у моего еще не родившегося ребенка был полноценный отец.

– Я был плохим мужем, – отозвался Бергер. – Пассивным. Совершенно не чутким. Бесчувственным эгоистом. Незрелым. Неудачником. Но я никогда не бил жену.

– А я вот убила своего отца. Когда-нибудь я расскажу тебе, почему так вышло. Но не сейчас.

Бергер посмотрел на нее. Сам понял, какой требовательный у него взгляд. Она тоже это заметила и пояснила:

– Его необходимо было убить.

Бергер смотрел на нее в упор.

– Что ты не договариваешь, Молли?

Она покачала головой.

Снова молчание. Поглощающая все вокруг тишина.

Они сидели в этой тишине, пока время не остановилось.