Соня посмотрела на него, как на привидение, и опять перевела глаза на экран. Она просто-напросто не могла в это поверить. И Хайнц ее понимал. Соня провела полжизни в зале управления, и она не могла представить, что вся контрольно-измерительная система вышла из строя. Верный и преданный друг в считаные часы превратился в коварного и смертельно опасного врага.

И в это мгновение их оглушила сирена. И не одна – завыли все сирены на станции. Под этот вой особенно страшным стало беспорядочное и злобное мигание красных жидкокристаллических ламп на многометровой панели.

– Давление в реакторе растет, – панически крикнула Соня внезапно изменившимся голосом. – Уровень воды критически низкий!

– Утечки в реакторе… – побелевшими губами прошептала Анна. – И за пределами…

– О боже… – обреченно произнес Роберт. – Утечка между генератором и конденсатором… поэтому и уровень падает.

От сильного взрыва задрожали стены зала. Освещение погасло, и весь зал погрузился во мрак.

Том

Высшая школа экономики и торговли, центр Стокгольма, январь 2014

Сонни ответил сразу, не успел прозвучать первый сигнал.

– Хельквист.

– Скорпион здесь, – прошептал Том, как будто кто-то подслушивал его за дверью инвалидного туалета. – А Леннарт куда-то пропал, я его не вижу…

– Том, Том… минуточку… я на «Форсмарке». Я сейчас…

В мобильнике грохнуло так, что у Тома зазвенело в ушах.

– Сонни? Что там у вас?

Молчание. Только скрежет и глухие удары. Внезапно завопила сирена. И почти сразу из грохота и воя выплыл голос комиссара.

– Черт знает что… у них какой-то взрыв… Не знаю, в чем дело, но это же все-таки… думаю, ничего хорошего.

Том мгновенно вспомнил нью-йоркские башни. Свидетели реагировали очень странно, они не могли поверить происходящему.

– Браунхаймер?

– Не знаю, где он… мы только что приехали… А что с Леннартом?