– И как?
– Что – как?
– Я имею в виду… как она выглядела? Интересно же знать вкусы священников армянской апостольской церкви…
– Они обнимались… так что я ее и не видела. Пышные черные волосы. Почти у всех женщин
– Как хорошо, что вы сказали! Я знаю, что это за женщина, я дружу с ее семьей. Мы беспокоимся за нее. Возможно, этот ваш священник занимается здесь определенной… деятельностью.
–
– Нет-нет, это только предположение. Но мне необходимо с ним поговорить. Вы не могли бы меня впустить?
Она молча набрала код, пропустила Тома и повторила, качая головой:
–
Миниатюрная собачка в чулочках наградила Тома неодобрительным взглядом огромных глаз и потянула хозяйку за собой – тебе что, не холодно? Давай поскорее сделаем все дела и вернемся в тепло.
Том прошел через подъезд и оказался во внутреннем дворе. Дом, о котором говорила пожилая дама, был в строительных лесах.
На первом этаже – всего две квартиры. На той, что направо, – позолоченная табличка с витиеватой восточной надписью, чуть пониже – шведский перевод: «Армянская апостольская церковь».
Приложил ухо к холодной двери – ни звука.
Надо что-то придумать.
Том снова вышел во двор. Защитная сетка лесов закрывала окна, заглянуть невозможно. Подлез под сетку и вскарабкался на платформу. Как он и предполагал, окна занавешены рулонными гардинами, но свет в квартире зажжен.
Стараясь не шуметь, подполз к окну. Платформа установлена на уровне верхнего края окна, и через щель между рамой и гардиной он мог видеть только часть пола.