– Он тоже выполнял приказ, – вмешался Гильем.

– Почему ты так думаешь?

– Выстрелы. Как только он услышал, что мы копы, тут же начал палить как сумасшедший, а потом облил все бензином и выстрелил себе в голову. Он все сделал быстро, без колебаний, как будто давно к этому готовился. Явно дождался, пока пламя добралось прямо до него, и только потом застрелился. Приказ был четким: поджечь нас, если получится, но главное – не попасться нам в руки живым. И да, он немного поторопился.

– Любитель, – подытожил Сеньон. – Если бы он постарался, мог бы обставить все получше и заодно грохнуть всех нас.

– Да. Он все делал быстро, стараясь успеть главное – убить себя. Чтобы мы ни при каких обстоятельствах не смогли заставить его говорить.

Сеньон шумно выдохнул: он был расстроен и зол.

– И он справился с задачей…

– Нам нужно забрать труп и взять анализ ДНК, – решительно заявила Лудивина. – Нужно найти родственников Сида Аззелы, взять у них образцы ДНК для сравнения – чтобы убедиться в том, что в пожаре погиб именно он. Мы разберем по кирпичикам всю его жизнь. Восстановим его перемещения, его траты. Это он создал ячейку по приказу Брака. Он – последнее звено на пути к ним. Дело срочное и важное, так что мы возьмемся за него завтра же, несмотря на выходные. Жаль, что вы не побудете с семьями, но делать нечего.

В глубине души Лудивина мало на что надеялась. Все было подготовлено так тщательно, что она не рассчитывала ни на малейшую ошибку. Но проверить стоило. Больше им ничего не оставалось.

Сеньон мрачно кивнул, не сводя глаз с пожарища.

Поздно вечером ей позвонил Марк: хотел узнать, как у нее дела. Лудивина уже пару часов подряд смотрела ваххабитские пропагандистские видеоролики, пытаясь лучше понять, с кем имеет дело, и ей явно не хотелось продолжать: от увиденного она чувствовала себя подавленно. Она предложила Марку заехать к ней, они поговорили, а потом поднялись в спальню и медленно, нежно занялись любовью. Лудивина опасалась этого момента. Да, голый мужчина не успел ее изнасиловать, но его мотивы, смерть, которой ей едва удалось избежать, не шли у нее из головы: она боялась, что от прикосновений Марка только расплачется, что они вгонят ее в дрожь, в страх. Но вышло иначе. Она с удивлением поняла, что сполна отдалась наслаждению, сумела отвлечься от всего вокруг, что ее тело словно перестало ей принадлежать, а затем снова вернулось к ней, и она кончила, в первый раз тайком от Марка, словно чтобы проверить, а потом еще раз, вместе с ним. Сладкая, нежная ночь, в которой жар любви сменила зимняя прохлада, заставившая их плотнее прижаться друг к другу во сне, стать одним целым, дышать друг другом, а к утру, к моменту пробуждения, ощутить, что они уже скучают, что им уже снова хочется оказаться вместе.