– Я без оружия, – повторила Сага.

– А оно тебе и не нужно. – Бобер одной рукой подхватил огнетушитель и вышел в коридор.

Сага последовала за ним. Когда Бобер нагнулся, чтобы поставить огнетушитель к стене, Сага заметила у него в заднем кармане толстый бумажник.

По коридору шла старушка с ходунками. Она останавливалась у каждой двери, дергала ручку и кричала: “Всех детей выпорю!”

Бобер жестом велел Саге войти в темную комнату, пропахшую трубочным табаком и дезинфицирующим гелем для рук.

– Юрек скоро придет, – пообещал он и включил свет.

– Он твой шеф?

– Он как строгий старший брат. Я все сделаю, о чем он попросит.

Сага прошла мимо кухоньки. Какой-то старичок сидел на кровати и плакал. Жидкие седые волосы, тонкие руки, выцветшая ночная рубашка. От щеки отклеился большой пластырь.

– Где все? – плакал старик. – Я жду, жду… где Луиса и мальчики, мне так одиноко…

– Хватит ныть, Эйнар, – перебил Бобер.

– Да-да-да. – Старичок поджал губы.

Бобер снял черный плащ, смял его и затолкал за батарею.

Саге вспомнилось, как он убивает человека на белорусской записи, вспомнились следы бешеной ярости в баре на Рейерингсгатан.

– Я знаю, какое впечатление произвожу, но я умнее многих. У меня 170 баллов по шкале Векслера.

– Все люди разные, – вполголоса заметила Сага.

Бобер, прищурившись, посмотрел на нее и улыбнулся так, что стали видны кривые зубы.

– Но я – уникален, – объяснил он.

– Объяснишь, в чем?

– Если ты уверена, что поймешь.