Не глядя ни на кого, он прошел в кухоньку и налил себе воды. Протез глухо стукнул о раковину, когда Вальтер закручивал кран.

– Зачем вам так рисковать с этим местом? – спросила Сага. – Почему вы живете здесь, а не у тебя дома?

Юрек допил воду и прополоскал стакан.

– У меня нет дома, – сказал он.

– А по-моему, есть. И даже не на краю света, раз ты считаешь рискованным соваться туда с Бобром.

– Дом, – тихо повторил Юрек, уставив на Сагу светлые глаза.

– Твое раннее детство прошло в Ленинске, – продолжала она. – Возле космодрома. Тебя звали Роман, ты жил с братом Игорем и отцом, у тебя был дом.

– Верно, браво, – сухо сказал Юрек. – Я так и думал. Йона Линна отследил моего отца и таким образом вышел на гравийный карьер. – И он, глядя в пол, стал поправлять ремни протеза.

– Но здесь, в Швеции… Почему вы с братом не жили вместе? – спросила Сага.

– Он хотел жить в карьере, где рядом вещи отца, знакомая мебель. Некоторые места вроде магнитных полей. Удерживают, не дают уйти.

Бобер встал рядом с Вальтером и попытался поправить ремни через рубашку. Протез, кажется, перекрутился, и Бобер хотел ослабить натяжение.

– Сними, – коротко велел Юрек.

Со спокойной улыбкой Бобер стал расстегивать ремни на спине у Вальтера.

– Протез никогда не слушается, – объяснил он Саге. – С протезом привыкаешь к ограничениям, и распределение сил меняется.

Бобер завернул на Юреке фланелевую рубашку, осторожно отстегнул и вытащил протез вместе с ремнями через рукав.

Прежде чем рукав снова расправился, Сага успела заметить культю. Рука была ампутирована довольно высоко, от нее осталось сантиметров десять. Корнелия натянула на обрубок кожу и наложила швы с внутренней стороны руки.

Бобер положил протез в раковину и завязал пустой рукав узлом.

– Ты же знаешь, есть протезы посовременнее, – сказала Сага.

– Я спокойно переношу свою однорукость. Протез – это чисто внешнее. Попытка не возбуждать подозрений.

Сага посмотрела на запачканную кровью пластмассовую руку в раковине. Песок из чаши протеза сыпался в слив.