– Я готов признать, что все пошло наперекосяк. Я думал, что Сага и Натан сумеют быстро выследить Юрека… Он сейчас активен, у полиции все материалы, доступ к ресурсам, но… понятия не имею, почему все не так, как я надеялся.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Знаю только, что этого мне не избежать. Остановить Юрека – мое дело.

– Нет.

Йона посмотрел на дочь: печальный рот, глаза опущены, рука обхватила кружку с дымящейся лапшой, палочки для еды на столе.

– Все будет хорошо, – тихо пообещал он и вернулся на наблюдательный пункт за занавеской.

Ринус передвинул свой стул к зоне номер три. Опустив бинокль, он выслушал новый план Йоны и по-ринусовски хмуро заметил:

– После моей выучки ты не пропадешь.

– Если после всего ты еще ждешь меня в гости, я с удовольствием навещу вас с Патриком весной.

– Только тебе придется смириться с тем, что он станет дразнить тебя Tom of Finland[25], – предупредил Ринус, и в первый раз за несколько дней у него на лице мелькнул проблеск улыбки.

* * *

Уже в сумерках Люми проводила Йону до машины. Узкая асфальтовая дорога за шлагбаумом серебряной нитью протянулась через мокрое поле.

Оба поглядывали в сторону шоссе.

Над полями висел легкий парус тумана.

Йона намеревался вернуться на юг Франции, сесть на первый же самолет до Швеции и вернуться в Стокгольм как можно скорее, чтобы не раскрыть убежища.

Оба знали, что Йоне пора отправляться в дорогу. Люми стояла бледная, кончик носа покраснел.

– Папа, прости, что я так ужасно себя вела.

– Ничего ужасного, – улыбнулся Йона.

– Нет, ужасно.