– Фамилия мне незнакома – кто она такая?
Я сижу в машине и говорю по телефону. Я промок насквозь, пробежав всего пятьдесят ярдов по стоянке, но мне требовалось поговорить с Алекс, и стремление к уединению превысило желание остаться сухим.
Женщина, которую я видел на пресс-конференции, которая показалась мне знакомой.
– Джослин Нейсмит работает во «Всей правде».
Любому другому мне пришлось бы объяснять, что это такое. По крайней мере, любому, кто не имеет отношения к системе уголовных судов. Но моя жена юрист. Она прекрасно знает, что такое «Вся правда» – эта организация борется за права тех, кто осужден на основании ложных улик, упорно стремясь исправлять ошибки правосудия. Алекс на протяжении почти десяти лет с восторгом наблюдала за ее работой. Но сейчас дело другое – сейчас это задевает за живое, это касается ее мужа.
– Они взялись за дело Пэрри –
– По-видимому, его адвокаты уже не раз обращались туда, но им неизменно отказывали.
– До настоящего времени, – с горечью говорит Алекс. – Это означает, что делом займутся снова – разворошат и заглянут в каждую щелочку. После чего примутся за новые дела – за все те
Это не совсем справедливо, но разве я могу ее винить?
– У них нет доступа к этой информации, Алекс. Я имею в виду текущие дела.
Что правда – пока.
– И у нас до сих пор нет результатов вскрытия Саши Блейк, – поспешно продолжаю я, не давая Алекс ответить. – Если нам повезет, мы получим что-нибудь такое, что раз и навсегда положит конец этому бреду насчет Пэрри.
И остановит повторное расследование его дела еще до того, как оно успеет начаться. Но что, если вскрытие покажет, что я неправ? И неправ не только сейчас, в отношении последних нападений, но был неправ и раньше. Неправ с самого начала, когда все это только началось…