– И еще я, разумеется, поставлю в известность адвокатов Пэрри.
Я молчу. Я не могу поручиться, что не скажу что-нибудь нецензурное, но в любом случае телефонный звонок спасает меня от самого себя.
Харрисон хватает трубку.
– Я же говорил, чтобы меня не беспокоили… – рявкает он. Затем умолкает, бросает взгляд на меня, отворачивается в сторону. – Передайте ей, что в настоящий момент мы не можем сделать никакого заявления, но в самое ближайшее время подготовим его.
Он кладет трубку и угрюмо смотрит на меня.
– Это была Джослин Нейсмит.
* * *
Дождь и не собирается прекращаться, однако в морге скидок на погоду не делают. Здесь, как обычно, чересчур яркий свет, тихо гудят люминесцентные лампы, и этот шум является фоном для приглушенных голосов и стука металла по металлу. В прозекторской присутствуют два эксперта-криминалиста и сотрудник отдела вещественных улик, но из следовательского отдела пришел один Гислингхэм. Он сказал, что сейчас его очередь, все остальные заняты и незачем толпиться в одном месте (что правда), однако главная причина в том, что Гис хочет оградить женщин от этого жуткого зрелища. Да, он понимает, что, если бы он высказал это вслух, его заклеймили бы закостенелым женоненавистником, однако с его точки зрения это лишь «забота о ближнем».
– Так, сержант, значит, только вы один? – окликает из противоположного конца помещения Колин Бодди. Ассистент стоит у него за спиной и завязывает фартук.
– У нас много дел.
Бодди понимающе косится на него.
– Как бы там ни было… Что ж, принимаемся за работу, док?
* * *
В комнате царит тишина.
С тех самых пор, как у Сомер иссякли слова.
Фиона Блейк ничего не спросила, ничего не сказала. Она не в истерике, не обезумела. Просто сидит, в этой холодной комнате с занавешенными окнами, и по ее лицу текут слезы, которые она даже не трудится вытирать. Сомер еще никогда не приходилось видеть, чтобы эту страшную новость воспринимали так молчаливо, так неподвижно. И ей еще никогда не приходилось видеть столько боли.
Они сидят в сгущающихся сумерках; снаружи доносится размеренный стук дождя по мостовой и тихий гул журналистов, а на кухне Эверетт старается успокоить безутешно всхлипывающую подругу Саши.