– Да, – сухо ответила я.

– В последний раз, когда я его видел, он направлялся наружу, – заметил он. – Видимо, покурить.

Я так и замерла на месте. И посмотрела на него как на идиота.

– Забавно, – произнесла я. – Не знала, что он курит.

– Ты много чего о нем не знаешь, – пробормотал он себе под нос.

Решив не обращать внимания на его слова, я двинулась к воротам, ведущим из внутреннего дворика в сад, но чувствовала, что он идет за мной. На улице уже стемнело, и я поплотнее укутала Поппи в одеяло. Дни стояли необычно теплые для апреля, но вечерами все еще было зябко.

Слева обнаружилась кучка курящих – видимо, из числа пришедших на торжество. Территорию за ними озарял мягкий электрический свет. Но Адама среди них не оказалось. Я повернула направо, прошла между горгульями, охранявшими верхнюю часть лестницы, и направилась в темноту, но тут Джеймс потянул меня за локоть:

– Почему бы тебе не вернуться в дом? Тут холодно.

Я стряхнула его руку и продолжала слепо брести вперед. Мне хотелось оказаться как можно дальше от него. Я заметила вход в лабиринт, представлявший собой обширную живую изгородь: когда-то посетители выкладывали кругленькую сумму, чтобы сюда попасть. Я толком не знала, куда мне еще пойти. Чувствуя, что к глазам подступают слезы, я тесно прижала к себе Поппи в тщетной надежде их скрыть.

– Ты не можешь подождать хотя бы минутку? – окликнул он меня сзади.

Я повернулась к нему:

– Джеймс, ну пожалуйста…

По-моему, он еще раньше, чем я, услышал смех, доносящийся из-за зеленых стен лабиринта.

– Слушай, Эм, почему бы нам всем не вернуться в дом? – спросил он тихо. – Тут слишком холодно для Поппи.

Я посмотрела на нее. Она крепко спала у меня на руках, и я понимала, что он, вероятно, прав. Но и отвлечься от этого звука я не могла.

– Ш-ш!

Женский голос. Даже в этом шипении слышалось что-то визгливое.

– Я туфлю потеряла.

Это вызвало новый приступ смеха.

– Нашла, нашла, – пьяно пробормотала она.