В тот же вечер, позже, на пороге объявился Адам. Я могла бы обрушиться на него с ругательствами, отвесить оплеуху и захлопнуть дверь у него перед носом. Но вместо этого я отступила в сторонку и позволила ему войти. Какой смысл во всех этих театральных сценах? Теперь мы оба – родители. Считается, что мы – ответственные взрослые люди. А значит, пора нам начать вести себя соответственно.

– Паршиво выглядишь, – проговорила я задумчиво. Глаза у него ввалились, кожа отливала серым, подбородок и щеки покрылись щетиной.

Я уселась напротив него за обеденным столом.

– Можно мне увидеть Поппи? – спросил он.

– Нет. Она спит. Чего ты хочешь?

– Я хочу вернуться домой.

Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди:

– И это все? Ты что, правда думаешь, что можешь вот так заявиться сюда и сообщить мне, что хочешь вернуться?

Он кивнул.

– Значит, мы собираемся просто обойти эту крошечную проблемку – то, что ты спишь с другой? – Я понимала, что говорю все громче, и постаралась понизить голос. Мне не хотелось будить Поппи.

– Все было не так, как оно выглядело со стороны, – произнес он.

Я рассмеялась:

– Ну так расскажи мне, как это выглядело.

– Мы просто дурачились, – с самым искренним видом объяснил он. – Разок поцеловались, только и всего.

– Только и всего? – взорвалась я.

– Знаю, знаю, это не значит, что все было правильно. Но больше ничего и не было, честное слово.

Он что – дурой меня считает?

– И ты думаешь, что это нормально? – осведомилась я. – Что это приемлемо – лапать другую женщину на свадьбе у твоего брата, в двух шагах от твоей невесты и твоего ребенка? По-твоему, это допустимо?

Я сама слышала, что с каждым словом мой голос звучит все громче. У меня в голове словно гремела стереосистема. Но из заднего динамика доносилось негромкое предупреждение: «Тем, кто живет в стеклянном доме, лучше не кидаться камнями».