Долгие годы я жила с надеждой, что тебя мучает то же чувство стыда и сожаления, что и меня. Но сейчас это потеряло для меня всякий смысл.

Столько лет меня изводила вина за то, в чем я вовсе не была виновата, и я предоставила тебе власть на собой, которую ты не заслуживал. Благодаря поддержке моего терапевта и любви моей замечательной семьи я могу с гордостью заявить, что перевернула эту страницу.

В очень многих смыслах я сумела начать счастливую жизнь. Желаю и тебе того же, Кэмерон. Тот, кто сам страдает, заставляет страдать и других, и я надеюсь, что ради себя самого и ради тех, кто с тобой рядом, ты сумеешь обрести душевный покой.

Джина Мур

Нэйтан перечитал письмо трижды, затем сложил. И отдал обратно Лиз.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросил он.

– Покажу Глену, наверно.

– Это тебя не оправдывает, ты же понимаешь. – Слова прозвучали резко, даже для него самого. – Никак не делает лучше то, что ты совершила.

– Я знаю.

– Я видел, как Кэмерон выглядел в конце, когда Стив переносил его в машину скорой помощи. Вернее то, что от него осталось, – Нэйтан заметил, как Лиз передернуло при этих словах, но продолжал. Она обязана была это услышать. – Легкой смертью это не было. Ты должна знать. Он чудовищно страдал.

Она не отвечала, и он понял, что она плачет. Он не шелохнулся. Наконец Лиз вздохнула.

– Я не прошу тебя о прощении, Нэйтан…

– Хорошо.

Лиз надолго замерла.

– Нэйтан, мне было восемнадцать, когда я сбежала из дома, – проговорила она наконец. – И тогда я поклялась себе, что у меня будет все иначе.

Она продвигалась на север, затем на запад, сама определяла маршрут, впервые в жизни чувствуя себя свободной. Она остановилась в Баламаре только потому, что дальше дорога исчезла в пустыне. За пару дней она нашла себе работу на почте и наконец начала сама зарабатывать себе на жизнь. Работа ей нравилась, местные вели себя дружелюбно. Всегда находили время поболтать и посмеяться, и когда Карл Брайт, забирая почту, ей улыбнулся и настоял на приглашении выпить, она согласилась.