Баб будет ждать.

Сначала я закончу здесь.

Лопата Кэмерона снова нырнула в землю и застыла. Он издал какой-то гортанный звук.

– Он нашел, – Нэйтан едва слышал Лиз.

Но это не был звук триумфа. Слишком глухо и пусто он для этого прозвучал. Лиз моментально пожалела, что не поехала утром в другую сторону. Она с облегчением заметила, что лошадь успела напиться, вернула пустое ведро на место, в багажник, и обернулась ровно в то мгновение, когда Кэмерон сел на корточки и начал рыть песчаную землю руками. Когда он встал, в руках у него был потрепанный пластиковый конверт, покрытый красной пылью.

Что это?

Кэмерон улыбнулся так, что у Лиз скрутило живот.

Зарытое сокровище.

– Я знала, что это. – Лиз потерла ладонью руку, и Нэйтан увидел и новый шрам от рака кожи, и старый, из тех, о которых они никогда не говорили. Один из очень многих. У них у всех были такие: и у Лиз, и у Нэйтана, и у Баба. Даже у Кэмерона. Они все всегда их прятали, словно отрицая их существование.

– В ту же секунду я знала, что Кэмерон нашел, – сказала Лиз. – У меня у самой было что-то в этом роде.

В версии Лиз это была старая металлическая коробка от печенья, которую она прятала в одной из лошадиных кормушек. Ну до тех пор, конечно, пока Карл до нее не добрался. Удар пришелся на левое ухо, и из-за разорванной барабанной перепонки слух так никогда и не восстановился. Она усвоила урок и больше никогда не пыталась. Мальчишки были еще совсем маленькими, и у нее кровь стыла в жилах при мысли о возможных последствиях.

Но стоя у могилы стокмана и глядя на своего среднего сына, она спрашивала себя, насколько все было бы хуже, не попытайся она вообще.

Тебе лучше положить это на место. Она удивилась, услышав собственные слова.