Я раскрыл пальто, чтобы было легче доставать 38-й, и побарабанил в дверь дома № 20. Шаркающие шаги сообщили, что дома кто-то есть. Досчитав до десяти, я постучал еще – в этот раз громче, как стучат копы. Дверь приоткрылась. На меня выглянула сушеная седовласая карга. В длинном фартуке и с бородавочным носом она вполне сходила за Матушку Гусыню.

– Je cherche Monsieur Natas[129], – сказал я.

– Il n’est pas ici[130], – прокаркала бабулька.

Я спросил, где тогда могу его найти, – даже не зная, не путаю ли слова. Старушка, которая жила в башмаке[131], смерила меня взглядом. Было такое ощущение, что дорогой прикид от «Сулки» не прибавил мне очков. Через целую вечность она прошепелявила: «Monsieur Natas est au cabaret de Lapin Agile», – и хлопнула дверью у меня перед носом.

Когда карга сказала про «кабаре», ее древние слезящиеся глаза стрельнули направо. Я решил, что оно где-то в том направлении, и побрел по улице в темноту, пытаясь разобрать название. Мне послышалось слово «хлеб», но «pain» – мужского рода, а она сказала «la pain», то есть женский род, а значит, я что-то не так понял. Я прошел по узкой улице, где брусчатка под ногами разбегалась полукруглыми волнами. Казалось, я уже не в Париже, а блуждаю в какой-то горной деревушке.

Я заметил малого, который выгуливал мопса в клетчатой курточке. Спросил дорогу.

– Ah, oui, – пробормотал он. – Lapin Agile, – показал на белую башню с широкой верхушкой, упирающуюся в ночное небо. – L’ancien château d’eau[132].

Здесь начиналась рю де Соль. Она доведет меня до кабаре.

Собачник выбил десяточку. Рю де Соль сбегала с холма мимо двухэтажного розового домика с зелеными ставнями – кафе под названием «Мезон Розе». Весь следующий квартал за железной оградой справа шел виноградник. Вдоль травянистого склона под уличными фонарями сплетались ряды голых узловатых лоз. В голове не укладывалось. Представьте себе яблоневый сад в Манхэттене. Над старинным районом, венчая холм, царил белый в сиянии прожекторов византийский купол базилики Сакре-Кёр, словно в сюрреалистическом сне.

Ниже по крутому холму я увидел, что из другого старого розового домика проливается свет. Перед ним из мостовой росло неохватное дерево. На перекрестке с рю Сен-Венсан из брусчатки торчали три больших гранитных отбойника, не пуская машины на рю де Соль.

Раскрашенная вручную вывеска над входом в кабаре преподнесла еще один урок языка. На ней был кролик в колпаке, выпрыгивающий из ковша с бутылкой вина на лапе. «Lapin» значило кролик. «Проворный кролик». Tres simple[133]. Я миновал постаревшую деревенскую ограду и вошел внутрь.