Такое часто случалось, когда он, проснувшись, пытался таким образом привлечь внимание медсестры, а та отворачивалась или переключала внимание на что-то другое как раз в тот момент, когда ему наконец удавалось моргнуть. Здесь никто не задерживался надолго, все постоянно спешили, и как только их обязанности были выполнены, они бежали в следующую палату, к следующему пациенту.

– Мне пора уезжать, я и так слишком долго здесь задержался. Все время переносил отъезд, но дальше откладывать невозможно.

Артнар был в Исландии? И уже давно? Карлу подумалось, как же ему так не повезло всегда находиться в состоянии забытья, когда Артнар приходил сюда? Или, может, тот попросту никогда не навещал его? Скорее всего, так и есть. С чего бы ему навещать сумасшедшего убийцу? Но ведь уже некоторое время назад выяснилась непричастность Карла ко всему этому… Так почему же он не приходил раньше?

– Но я полечу домой, только чтобы упаковать свои вещи. Я собираюсь переехать назад, в Исландию. В Америке меня теперь ничего не держит, кроме работы, а хорошую работу я могу и здесь найти. Мы с Элисон разводимся.

Артнар опустил взгляд и замолчал. А в голове Карла будто приподнялась туманная завеса. Эта зануда Элисон разводится с Артнаром из-за него, Карла? Не желает знаться с зятем-убийцей? Если так, то почему Артнар не объяснил ей, что все это – лишь недоразумение?

– Я много размышлял о нас с тобой… Может, я мог бы относиться к тебе получше все эти годы? Впрочем, не думаю; просто я такой, какой есть, и ты такой, какой есть. – Он снова сделал паузу и посмотрел на Карла; в его взгляде не промелькнуло ни сожаления, ни тепла. – Дело в том, что я… я не понимаю… я просто не понимаю, почему ты не сказал мне о моей матери. Когда следователь сообщил мне, что они нашли ее имя в твоем компьютере… что ты искал информацию о ней… Я сначала подумал, что ты нашел информацию, но не успел сказать мне из-за того, что тебя арестовали, – а потом увидел дату. Ты знал все и не дал мне знать!

В отличие от всего хорошего, у плохого не было проблем пробраться по мозгу Карла без препятствий и задержек. Горечь, тоска, депрессия – эти болезненные чувства никогда не терялись по дороге. Какая несправедливость! Карл прекрасно помнил о своем решении никогда не рассказывать Артнару о его матери, но он также знал, что нарушил бы этот обет, как только перестал на него злиться. Теперь этот шанс у него был украден. А также и возможность оправдать себя в его глазах: сказать, что он хотел сообщить ему имя в подходящий для этого момент.