– Был также шанс, что с ребенком могло быть всё в порядке. Аустрос не рассчитала такой вероятности для Карлотты, но сделала это для меня.

– Она наверняка не стала бы ничего рассчитывать для Карлотты, если б знала, что накличет на свою голову. Она лишь хотела помочь своей бывшей любимой ученице, которая в полном отчаянии обратилась к ней за советом. К кому еще могла обратиться Карлотта? С врачами об этом она говорить не могла – те требовали всю информацию о людях, их имена и прочее. Она даже Сигвалди не сказала правду – просто объяснила, что не хотела иметь ребенка. А Аустрос была просто учителем биологии на пенсии и обрадовалась, что Карлотта помнила о ней, и была готова помочь, не спрашивая, о каких людях шла речь.

– Она должна была рассчитать вероятность того, что с ребенком могло быть всё в порядке.

– Здесь все ясно как день и без расчетов, – если ты только поразмыслишь об этом. – Хюльдар замолчал, и Фрейя застыла, стараясь не выдать себя каким-нибудь звуком; она не дышала, пока он снова не заговорил: – А как насчет бедолаги Халли, друга Карла? Да и самого Карла?

Рикхард фыркнул:

– Этот Халли попал мне в руки совершенно случайно. Ну, может, не совсем случайно… Я наткнулся на имя Карла, когда просматривал компьютер Халли на предмет украденного контента, связался с ним и пообещал ему денег, если он поможет мне подшутить над своим другом. Большего не потребовалось. Халли сам предложил использовать для розыгрыша коротковолновые передачи, на которых, по его словам, Карл был помешан. У Халли была вся нужная для этого аппаратура, он даже предложил идею для шифра – она пришла ему в голову из-за висевшего у Карла в подвале плаката с Периодической таблицей. Он был уверен, что со временем Карл уловит связь, а если нет, то Халли собирался помочь ему в этом, как-то подтолкнуть его в нужном направлении. Но до этого так и не дошло.

– А Карл? Что он тебе такого сделал? Или ты просто хотел кого-то подставить вместо себя?

– Он хорошо для меня подходил. К тому же он украл у меня брата. Он не имел права расти с ним вместо меня. Так что он это заслужил.

– Рикхард, ты вообще отдаешь себе отчет, что ты психически ненормальный?

– Ну, в этом я с тобой не согласен.

– Ты убил трех человек! Кошмарным образом.

– Могло быть гораздо хуже. А эти способы, на мой взгляд, как раз не кошмарные. Для меня, во всяком случае. Нужно было просто включить устройство, а все остальное оно уже делало само. Мне не надо было даже наблюдать, как они умирали. Я же не садист; я не получаю удовольствие от того, как люди мучаются. Тут дело только в справедливости. Никому не позволено разрушать жизнь человека и жизнь его ребенка безнаказанно… – Рикхард вздохнул. – Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти. Ни малейшего понятия! Как мне удавалось все время избегать встречи с этой Маргрет, как приходилось брать на себя всю работу в расследовании, где я должен был быть начеку. Например, все эти входящие звонки. Думаешь, мне хотелось беседовать со всеми этим болванами? О нет! А камера в банкомате? Моя машина была видна, но мне не потребовалось даже уничтожать запись – ты просто поверил мне на слово, и все остались довольны. И много чего другого. Жаль только, что ты с самого начала не доверил мне правильный адрес Фрейи, и я по ошибке ранил другую собаку. Но все равно позже разобрался с этим. Ты, наверное, немного расстроен, что тебя держали за дурака…