– Да ладно, не напрягайся, а то тебя удар хватит.

– Ты и правда прелесть, – подхватил я, лучшего и придумать было нельзя, мне ведь только и надо, чтобы все успокоились. Жаль, конечно, что я сам не догадался, но то, что Сюзанна сделала это за меня, показалось мне неожиданным подарком судьбы, упавшим с небес прямо в ладони. – Ты же вроде сама говорила: не делайте ничего подозрительного, а то вдруг детективы узнают.

– Говорила и повторю. Но я же не хочу, чтобы Леон довел себя до нервного срыва.

– Я, между прочим, тоже искал, – признался Леон. – Возле сортира в этом жутком клубе – я и забыл, что в Дублине омерзительные клубы, придется за ночной жизнью летать в Берлин. Получил несколько интересных предложений, но травки ни у кого не нашлось. Дефицит это здесь, что ли?

– Похоже, что да. Я чуть ли не всех знакомых обзвонила, пока нашла.

– А Том знает, что ты куришь?

Сюзанна приподняла бровь:

– Ты так говоришь, будто я торчок. Я и курю-то пару раз в год от силы.

– То есть не знает.

– Вообще-то знает. А Карстен знает, что ты козел?

– Ну хватит, – сказал я. – Пойдем в сад, там и попробуем.

Мы захватили стаканы, джин, тоник, формочку со льдом, лаймы, огурцы, приунывшие лимоны и устроились на террасе. Леон разложил папиросную бумагу и принялся скручивать косяк, мы с Мелиссой принесли пледы и подушки из гостиной. Сюзанна преувеличила: вечер выдался хоть и теплый, но как только наступили сумерки, стало зябко, по саду рыскал беспокойный пронзительный ветер, а поскольку ни высокой травы, ни растений не осталось, то и смягчить его было нечему, и он дергал за ветки, толкался в углы. Я разлил джин-тоник по стаканам – Леону с Сюзанной покрепче, – и Мелисса добавила кому огурцы, кому лайм.

– Вот, – она поставила стакан возле локтя Леона, – с кучей лайма.

– А у меня куча огурцов. – Сюзанна растянулась на спине и качнула стаканом в сторону Леона. – Раз уж на дворе июнь и мы сидим на лужайке среди маргариток.

– Да ну тебя. – Леон держал в руке отменный, солидного размера косяк. – Ну что, попробуем?

Он раскурил, затянулся и задержал дыхание.

– Мать моя женщина, – просипел он сдавленно, глаза слезились. – Шикарная вещь. Ты (Сюзанне) просто святая. А ты (мне) настоящий гений. Ты гениально придумал собраться сегодня.

– Я подумал, нам всем не помешает расслабиться, – ответил я, прислонился к стене, вытянул ноги, Мелисса положила голову мне на грудь и укрыла нас обоих пледом. – Том прав, от такого кто хочешь с ума сойдет.

– Мудаки они, – сказал Леон, откинулся на стену и снова затянулся. – Детективы. Конченые. Настоящие садисты-психопаты, которым за это еще и платят.