Леон ко мне не заглядывал, он перебрался в Швецию, работал гидом, присылал открытки с национальными памятниками и бессмысленными бойкими фразочками на обороте. Мелисса тоже не приходила. Она писала мне длинные милые письма со смешными историями о ее магазинчике, наподобие тех, что рассказывала, когда я зализывал раны после ограбления; стерва Меган, ее соседка, в конце концов угробила-таки свое модное кафе, а виноват в этом, разумеется, был кто угодно, но только не она, и теперь объявила себя тренером личностного роста; как-то раз Мелисса случайно встретила на улице Шона и Одри, у них чудесный малыш, вылитый папа, такой же спокойный, они ждут не дождутся, когда можно будет мне его показать! Письма ее казались мне безликими, несмотря на потраченные на них время, усилия и заботу, с тем же успехом она могла писать однокласснику, с которым не виделась лет десять, и я ничуть не удивился, когда она упомянула (деликатно, к слову), что идет со своим парнем на какой-то концерт. Ответ я переписывал раз пять, пытаясь с равной деликатностью дать ей понять, что совсем не сержусь, желаю ей счастья, да, разумеется, я мечтал, чтобы она была счастлива со мной, но теперь это невозможно, и потому я надеюсь, она будет счастлива с другим. То ли тон я выбрал неверный, то ли новый ее парень по понятным причинам не испытывал особого восторга от того, что она общается со мной, но письма Мелиссы сделались отчужденнее, короче, еще обезличеннее, хотя и не прекратились, но теперь она словно писала незнакомцу, чей адрес нашла на сайте благотворительного фонда. И все равно мне повезло. Многим здешним обитателям, особенно тем, кто провел в больнице десяток-другой лет, вообще не писали, и посетителей у них не было.

А однажды ко мне заявился Мартин. Я играл в настольный теннис – в лечебнице уже лет шесть длился непростой турнир, в котором соперники вели ожесточенную борьбу, – и когда мне передали, что ко мне пришли, я подумал, наверное, кто-то из родителей. При виде Мартина – он стоял спиной к окну в комнате для посещений и осматривался с таким видом, словно искал контрабанду, – я замер.

– Сюрприз, – сказал он, – давно не виделись.

Я не нашелся что ответить. Сперва решил, что он хочет меня избить. В комнате для посещений была система видеонаблюдения, но что делать, если он предложит мне пройтись по саду?

– Выглядите отлично. – Мартин смерил меня взглядом. Он постарел, морщины обозначились резче, щеки чуть обвисли. – И зуб починили, – заметил он. – На мои налоги, да?

– Наверное, – ответил я. Он так и стоял спиной к окну. За ним в сером небе петляли птицы, густо зеленел газон, приближался дождь.