– Да. Он утверждает две вещи. Первая: он просто тренировался и попал в вашу жену случайно. Вторая: если вы с этим не согласны, тогда он стрелял в ответ, потому что вы стреляли в него первыми.
Саймон презрительно усмехнулся:
– Кто же в это поверит?
– Вы будете удивлены. Послушайте, я не знаю всех подробностей, но Лютер Ритц заявляет, что это была самооборона. А это может привести к очень неудобным вопросам.
– Например?
– Например – прежде всего: почему вы с Ингрид там оказались?
– Мы искали свою дочь.
– Хорошо. Значит, вы были взволнованы, встревожены, так? Отправились в наркопритон, куда часто ходила ваша дочь. Там никто не хотел говорить вам, где она. И возможно, вы еще больше стали волноваться и тревожиться. Может быть, даже впали в отчаяние, в такое отчаяние, что кто-то из вас, вы или ваша жена, выхватил пистолет…
– Вы это серьезно?
– …и выстрелил в него. Я имею в виду, в Лютера. А тот выстрелил в ответ.
Саймон скривил лицо.
– Сейчас Лютер у себя дома, залечивает серьезную рану…
– А моя жена, – Саймон почувствовал, что краснеет, – лежит сейчас в коме в десяти ярдах от нас.
– Я знаю. Но вы же понимаете, кто-то ведь в Лютера стрелял.
Фагбенл придвинулся к нему поближе. И теперь до Саймона дошло. Он понял, что происходит.
– И поскольку мы не знаем, кто в него стрелял, заявление Лютера, что он действовал в пределах самообороны, повлечет за собой естественные сомнения. Свидетели, если таковые найдутся, вашу версию происшедшего поддерживать не станут. Они будут поддерживать версию Лютера. – Фагбенл улыбнулся. – У вас ведь не было в этом наркопритоне друзей, Саймон?
– Нет, – сказал Саймон. – Конечно не было.
У лжи быстрые ноги. В Лютера стрелял Корнелиус и тем самым спас их, но Саймон ни за что его не выдаст.
– Вот и я об этом. Так что других подозреваемых нет. Следовательно, адвокат Лютера будет стоять на том, что в Лютера Ритца стреляли вы. А потом, когда все остальные разбежались кто куда, у вас было время. Вы спрятали пистолет. Если были в перчатках, выбросили. Да что угодно.
– Послушайте, детектив…