– Не знаю. Это должен был быть сон. Но я не смог услышать, что он мне говорил. Все было нечетким. А потом, в другом сне, он и вовсе молчал.

– Язык духа, – сказала она ему, – это символ и метафора. Он никогда не сообщает напрямую. Поэтому вы должны найти смысл в том, что вы чувствовали. Именно это важно. Что вы чувствовали, когда увидели его?

Демарко помотал туда-сюда головой. Некоторые вещи слишком личные. Он всегда прятал свое горе и свою вину. А теперь и прекрасную грусть от встречи с его сыном. Радость, болезненную утрату. Никто больше не должен был нести эту ношу.

И все остальное, все другие. Визит его отца. Хьюстона. И те тонкие девчачьи руки на его плечах и спине, они не толкали, а скорее подбадривали, направляли. Ничто из этого не было пугающим. Не было нежеланным.

– Но почему там? – спросил он. – Почему не все те разы, когда я был дома?

– Где это все произошло?

Он не ответил, а лишь прищурившись смотрел на карты.

– Он там, где вы, дорогой. Надо лишь помолчать и прислушаться.

Демарко опустил голову и прижал кончики пальцев к краю глаз. Он шмыгнул носом, его дыхание было быстрым и прерывистым. Он пытался никак не шевелиться, пока по его рукам текли слезы.

– Райан? – сказала она, а потом, помолчав, добавила: – Мы же можем перейти на «ты»?

Он кивнул.

– Я на сколько… на тридцать лет старше?

– Чуть меньше, – сказал он.

– Даже если так… мы оба перенесли много боли в жизни. Нет людей нашего возраста, которые бы не страдали от боли. Ты согласен?

– Согласен, – сказал он.

– Но, к счастью, с возрастом эту боль выносить становится легче. Мы можем с ней жить. Просто потому что обязаны. Когда мы молоды, все такое новое. Все плохое кажется нам катастрофой, концом света. Но мы взрослеем… мы переносим все больше потерь… больше горя. И, если повезет, мы понимаем, что нет ничего такого, чего бы мы не смогли вынести.

После этого она переместила руку, коснулась пальцем карты в третьем ряду.

– И если очень повезет, то мы понимаем, что даже смерть можно преодолеть. Это всего лишь очередное препятствие. Очередной холм, на который надо взобраться. – Затем она замолчала и нагнулась ближе, а когда заговорила снова, ее голос едва ли был громче шепота. – Вы понимаете, о чем я говорю?

– Думаю, да, – кивнул он.