Аксель тяжело дышит, его взгляд становится скорбным, будто он смотрит на мертвого друга, лежащего в открытом гробу.

– Я знаю, – говорит он, и Тим видит страх в его глазах.

Страх за пределами вины или невиновности.

– Ты можешь остаться в стороне, – говорит Тим. – А я не могу.

Аксель встает, озирается, будто не понимая, куда ему деваться, кроме лестницы из подвала. Он смотрит на Тима так, как будто хочет сказать что-то еще.

– Хочешь что-то рассказать? – Аксель колеблется.

– Нет, – говорит он под конец.

– Заплатить тебе?

Аксель поглаживает рукой свою рубашку.

– Мне не нужно столько одежды.

Аксель ушел и снова оставил Тима одного. Но его страх задержался в архиве, как запах, сначала даже приятный, потом сладковатый и почти невыносимый.

Тим ищет дальше. Умышленно неправильно пишет фамилии трех мужчин.

Дельгадо.

Кондезан.

Оррач.

Салгадо.

И тут выплывает фото Хуана Педро Салгадо, соревнование по заплыву на каноэ в клубе Club Náutico Palma. Он виден сбоку сзади на фоне ясного голубого неба, на фоне белого паруса, люди несут каноэ. Он раздет до пояса, моложе, на спине татуировка дракона. Тим берет мобильник и сравнивает с фото праздника в Дейя, где могла быть куртка Эммы. Да, это та же татуировка, те же острые зеленые зубы, те же оранжевые языки пламени.

Еще одно фото Салгадо в той же статье, он сидит в каноэ, а на причале рядом стоит Лопес Кондезан. Тим пялится на его волнистые волосы, видит, что они рыжие, а не коричневые, как он думал, глядя на черно-белые снимки.

Те же рыжие волосы видны на краю фото из Дейя. У Ракового центра его волосы были скрыты под желтым кепи.