Обрывки ленты трепыхались на земле. Дверь стояла открытой.

Вылез из машины, и рука сама ухватилась за рукоять пистолета, пока он изучал пустые окна и слепые углы, темные стволы массивных деревьев. В церкви и впрямь недавно было какое-то движение, что бы под этим ни понималось. Нечего и сомневаться. Стал подниматься по ступенькам, чувствуя, как солнце горячо наваливается на плечи. Встретил все ту же темноту внутри, в нефе; на миг показалось, будто он отсюда и не уходил.

– Господи!

По старой привычке перекрестившись, Бекетт продвинулся глубже в неф, повторяя про себя: «Жопа, жопа, это уже полная жопа!»

Женщина на алтаре была мертва, и явно совсем недавно. Ни мух, ни обесцвечивания кожи; волосы по-прежнему блестящие. Но он все равно уловил первый намек на знакомый душок. Кисловатый, маслянистый – запах самой смерти, хотя и совсем не из-за него у Бекетта вдруг противно закрутило в животе. Он попытался приподнять одну из рук жертвы – понял, что трупное окоченение в полном разгаре, ни единого признака ослабления. По меньшей мере три часа. Не больше пятнадцати. Приподнял холстину, чтобы убедиться, что под ней она обнажена, бросил последний взгляд на лицо, а потом рванулся обратно глотнуть свежего воздуха. Ступеньки были стерты до блеска, и он едва не навернулся, сбегая по ним. Спотыкаясь, продрался еще футов двадцать по пояс в ромашках и диком сорго. Сделал глубокий вдох, обжегший горло, согнулся пополам – показалось, что сейчас вырвет. Прикрыл глаза, но окружающий мир продолжал кружиться. Вовсе не из-за церкви ему стало дурно. Не из-за налитых кровью мертвых глаз или измятой шеи и даже не из-за того, что это была уже третья женщина на этом проклятом алтаре.

Бекетт знал эту девушку.

Действительно хорошо знал.

* * *

Через сорок минут к нему присоединилась все та же команда, что и в прошлый раз: криминалисты, медэксперт, даже Дайер.

– Ну, и какие мысли? – Дайер уже чуть ли не десятый раз задавал один и тот же вопрос. – Почему церковь? Почему именно эта церковь?

Бекетт тоже уже десяток раз это проходил, словно повторение одного и того же вновь и вновь могло каким-то волшебным образом все прояснить. Он пожал плечами.

– Это была церковь Эдриена.

– И моя тоже. Равно как и еще пятисот людей. Черт, да я и тебя тут видел разок-другой!

– У меня нету тараканов в голове. А у Эдриена, по-моему, есть.

Дайер никак не отреагировал. Обошел вокруг тела, будто не совсем понимая, что делать. Даже сейчас он держал остальных наготове за дверями. Здесь, внутри церкви, ему нужен был Бекетт, и только он один. Только они двое. И тело.