– Кто-то был здесь!

В пыли отчетливо вырисовывался сплошной размазанный след, словно тут кто-то протискивался, таща что-то за собой, причем не один раз, а несколько. След огибал первый каменный устой, а затем резко уклонялся к передней части нефа. Массивный Бекетт с трудом поворачивался в тесном пространстве.

Джеймс Рэндольф сгорбился в открытом проеме, вырисовываясь на фоне темно-багрового неба.

– Уверен?

– А что? Хочешь сам убедиться?

– Нет уж, спасибочки! В свои пятьдесят четыре я и без того достаточно близок к вечным мукам. Искать трупы под церковью – это уже слишком.

Бекетт осветил фонариком следы.

– Следы волочения ведут вон туда.

– В той стороне алтарь.

– Это мне уже пришло в голову. – Бекетт опять посветил вокруг. Балки нависали над землей всего фута на два, если не меньше. – Я для такого места малость толстоват. Если вдруг застряну или позову, быстро дуй ко мне.

– Ни в жисть.

Бекетт не понимал, шутит Рэндольф или всерьез. Опять крутанулся, улегся на живот.

– Ладно, тогда просто разыщи Дайера, – сказал он. – Давай его сюда.

После этого остались только Бекетт и темное пространство под церковью. Стараясь держаться подальше от размазанных следов, после первого каменного устоя он пополз вправо – земля и мелкие камешки впивались в локти, губили ботинки. Но ничего из этого не откладывалось в голове, поскольку футов через пятьдесят он стал ощущать такой же религиозный страх, что и Рэндольф. Скольких людей сочетали браком, крестили и отпевали в церкви у него над головой? Многие тысячи за долгие годы, и все это время это темное, замусоренное и абсолютно лишенное всякой красоты и торжественности место находилось прямо под ними, словно чумазый зольник под ярко пылающей печной топкой.

Бекетт протиснулся под очередной балкой.

Насколько он уже продвинулся? На семнадцать футов? На восемнадцать?

Остановился там, где один из устоев рассыпался, и балки пола немного провисли. Пространства оставалось где-то с фут, так что пришлось двинуться в обход. Но даже тогда дерево скребло его по плечам и по макушке. Вдохнув пыли, он поперхнулся, а когда пролез на другую сторону, увидел могилы.

– Ни хе… Господи!

Бекетт опять перекрестился, ощутив такого рода холодок, который испытываешь всего раз или два в жизни. Невысокие холмики были едва различимы на фоне остальной неровной земли, но из пяти из них проглядывали кости. Кости пальцев, подумалось ему. Свод черепа. Могилы располагались узким полукругом вокруг примятого углубления в земле – достаточно большого, чтобы вместить взрослого мужчину, свернувшегося калачиком на боку.