Он покосился на меня.

– Его череп был проломлен. Если он ударился головой и упал в воду… Обо что, черт подери, он ударился?

Огрызок нашего косяка еще тлел на краю причала. Александр столкнул его носком ботинка. Окурок беззвучно нырнул в озеро, и по воде пробежала рябь, искажая небо так, что звезды закачались и замигали, появляясь и исчезая.

– Как там говорилось в «Генрихе Шестом»? – спросил Александр.

– Не помню, – ответил я.

Но я помнил. Пока мы шли обратно к Замку, строки крались за мной, как шепот ветерка в кронах деревьев.

«Сиянье славы,

Как круг в воде, расходится в ничто

От собственного роста – так исчезнет»[71].

Сцена 12

Сцена 12

Неделю спустя мы пришли в трапезную на завтрак и с удивлением обнаружили, что она гудит от праздничного возбуждения. Студенты вскрывали конверты и болтали о рождественском маскараде, который должен был состояться вопреки недавним событиям. Время склоненных голов и застывших, неулыбчивых лиц, казалось, закончилось, суматоха была удивительно освежающей.

– Кто хочет забрать почту? – спросил Александр, с характерным смаком копаясь в куче картофельных оладий.

В то утро Филиппа силой вытащила его из постели, настояв, что если он пропустит еще один завтрак, то просто растает в воздухе.

– Зачем? – спросил я. – И так ясно, что мы обнаружим в конвертах. Обычные задания.

Филиппа подула на свой кофе.

– Не думаешь, что в этом году все может быть немного иначе? – возразила она.