– Вряд ли кто-то из вас сегодня готов к новой теме. Кроме того, я вижу, что не все из вас присутствуют, поэтому мы отложим лекцию до завтра, – сказала Гвендолин, когда мы уселись на подушках на полу в ее «Пятой студии».

Она решила проработать с нами проблемные сцены из «Лира», которые из экономии времени нельзя было тщательно разобрать на прогоне.

Полчаса мы с Джеймсом наблюдали, как Гвендолин впивалась когтями в Мередит и Филиппу, ища искры настоящего соперничества между ними и их самыми близкими кровными родственниками, чтобы раздуть пламя для предстоящей постановки. Задача была сложной: Мередит едва знала собственных братьев, а Филиппа заявила, что у нее вообще нет ни братьев, ни сестер (я до сих пор гадаю, так ли это).

Гвендолин вывела меня из ступора, осведомившись у меня о наличии оных – вопрос, который я никогда не любил.

Она прекратила меня терзать, к счастью, не вырвав признание о том, кто теперь новый смотритель Замка, и милосердно двинулась дальше. Гвендолин вернулась к девочкам, и те впали в отчаяние. Наконец она дала нам пятиминутный перерыв, чтобы мы выпили воды, и велела Джеймсу с Мередит подготовиться ко второй сцене четвертого акта.

После того, как мы отдышались, Гвендолин опять принялась за свое и начала критиковать Мередит и Джеймса за их вялую игру на прошлой неделе.

– На самом деле это один из самых страстных моментов пьесы. На сцене появляются два наиболее могущественных персонажа!.. Ставки настолько высоки, насколько только возможно, поэтому я не хочу чувствовать себя так, будто наблюдаю за дешевым пикапом в баре, как в прошлый раз, – говорила она.

Мередит и Джеймс молча слушали. Когда она закончила, они поднялись на ноги. Их головы были опущены, они не смотрели друг на друга.

После того как Джеймс сломал мне нос, отношение Мередит к парню коренным образом изменилось, что, несомненно, способствовало полному отсутствию химии между ними.

Филиппа скормила им реплику, причем не свою, а чужую, но Гвендолин такие мелочи не волновали. Мередит и Джеймс тупо повторили свой диалог. Они одеревенело двигались и неловко жестикулировали – на них было просто больно смотреть. Их голоса звучали ровно, плоско. Я поморщился, уставившись в пол.

Филиппа рядом со мной наблюдала за происходящим с жалостью и отвращением на лице.

– Стоп, стоп, стоп! – крикнула Гвендолин, махнув рукой.

Мередит и ее партнер с благодарностью отодвинулись друг от друга, как однополярные магниты. Она скрестила руки на груди, он хмуро смотрел в сторону.

– Что с вами такое?! – воскликнула Гвендолин.