– Ничего не получается, – отрезала Мередит.

– А почему? – спросила Гвендолин. – Вы двое не любите друг друга прямо сейчас, да? Вот что чертовски плохо! – Она вздохнула. – Ребята, я вижу вас насквозь, потому что прожила долгую и бурную жизнь. Предположим, что у вас внезапно возникло желание: вы даже не обязаны нравиться друг другу. Слышали когда-нибудь о сексе из ненависти?

Филиппа рядом со мной издала тихий звук, имитирующий рвотный позыв. Я подавил нервный смешок.

– Продолжайте смотреть друг на друга, но остановите меня, если я ошибаюсь. Джеймс, тебе не нравится Мередит. А почему? Она прекрасна. Она умна. Она вспыльчива. Я думаю, она запугивает тебя, а ты не любишь, когда тебя запугивают. Но это еще далеко не все, верно?

Очередной провокационный вопрос. Гвендолин не унималась, она начала медленно кружить вокруг Мередит и Джеймса, словно крадущаяся по лесу дикая кошка.

– Ты смотришь на нее так, будто она тебе противна, но я тебе не верю. Полагаю, она привлекает тебя, как привлекает любого живого мужчину. Когда ты смотришь на нее, ты не можешь избавиться от грязных сексуальных мыслей, и тогда ты начинаешь испытывать отвращение к себе.

Джеймс сжал кулаки. Я видел, как осторожно он дышит – вдох-выдох, вдох-выдох, – его грудь медленно и размеренно поднималась и опускалась.

– А еще есть мисс Мередит, – замурлыкала Гвендолин. – Ты привыкла, что каждый парень, мимо которого ты проходишь, смотрит на тебя, как на богиню. Ты не боишься быть грязной и сексуальной, но в чем же дело? Вероятно, ты оскорблена тем, что Джеймс сопротивляется. Он – единственный парень, которого ты не можешь поиметь. Вот мы и докопались до главной причины твоей похоти. Насколько сильно ты его хочешь?

В отличие от Джеймса Мередит, казалось, вообще не дышала. Она стояла, выпрямившись и свирепо глядя на него: брови плотно сдвинуты, на каждой щеке – яркая розовая полоска. Я знал такой взгляд: тот же дерзкий, обжигающий взгляд, которым она одарила меня на лестнице во время вечеринки после «Цезаря».

Что-то шевельнулось у меня в груди.

– Теперь смотрите друг на друга, но не в глаза, – наставляла Гвендолин. – Мне надо, чтобы вы забыли о зрительном контакте. Изучайте каждый дюйм тела своего партнера. Начинайте. Но не торопитесь.

Они повиновались. Они смотрели друг на друга пристально, снисходительно, и я следил за ними – и видел то, что видели они. Линия подбородка Джеймса, треугольник гладкой кожи в V-образном вырезе ворота. Тыльная сторона ладоней, тонкие кости и вены, четкие, будто вырезанные самим Микеланджело. И Мередит – нежно-розовый, как раковина, рот, изгиб шеи, наклон плеч. Крошечный след от моих зубов на запястье. Вспышка тревоги пробежала по каждому нерву моего тела.