– Ты сделал все, что мог, Грэм. – Норма подсела к нему. – Ты же знаешь своего брата. Когда ему что-то взбредет в голову, его уже не остановить. По крайней мере, мы убедились, что он один не пропадет. Уверена, раз он тебя видел и понял, что о нем беспокоятся, то все хорошо взвесит. Просто ему требуется время.

– Может, и так.

– Словом, давай не будем думать об этом сегодня вечером. Да, кстати, тебе недавно звонила Эмбер. Она волнуется, куда ты пропал.

– Да? Ладно, знаешь, на самом деле мне не очень хочется говорить на эту тему…

– Надеюсь, ты ничего ей не рассказал? Про Хейли.

– Неужели ты только об этом и думаешь? – повысив голос, спросил Грэм. – Что ж, не волнуйся: нет, я ничего ей не рассказывал, так что можешь спать спокойно! Ей незачем знать, почему я отмалчиваюсь. Просто я никак не могу собраться с духом и признаться ей, что теперь уже вряд ли прилечу к ней и мы никогда не будем вместе, хотя на самом деле я только об этом и мечтаю!

– Как, в Нью-Йорк? Ты что, снова туда собирался?

– Я всегда об этом думал, мама! Только не знал, как тебе сказать! У нас с Эмбер было столько планов! Фотошкола – вот о чем я мечтал! А теперь все пошло прахом! И все из-за Томми! И из-за этой Хейли! – Грэм протер глаза, раздавил окурок в пепельнице и глубоко вздохнул. – Послушай, если честно, у меня больше нет желания говорить об этом. Мне нужно просто успокоиться. Я спущусь позже, хорошо?

– Как хочешь, – сказала Норма, вставая. – Если понадоблюсь, я буду внизу.

– Не беспокойся, – ответил Грэм, прежде чем она поцеловала его в щеку.

Норма тихо закрыла за собой дверь и направилась к Синди.

Дочка сидела на кровати и листала книжку «Русалочка» с картинками. Увидев мать, она попробовала улыбнуться, и на какое-то мгновение Норма узнала в этих потугах что-то от прежних улыбок, которыми она одаривала ее до трагедии. Растрогавшись и вместе с тем успокоившись, Норма подошла к дочке и, не сказав ни слова, обняла ее – пусть за нее говорят жесты, пока та листает книжку.

Выйдя от Синди и собираясь заняться ужином, Норма услышала, что в своей комнате Грэм разговаривает по телефону. Она сразу поняла – он позвонил Эмбер. Тусклым голосом, от которого у Нормы сжалось сердце, Грэм говорил, что очень сожалеет, поскольку долго не давал о себе знать ей, но в последнее время у него было дел невпроворот. Устыдившись, что подслушивает, Норма быстро спустилась в сад, вспомнив с тоской, как когда-то тайком звонила Натану и шепталась с ним по телефону, чтобы родители не слышали.

Натан тогда мечтал вернуться в Нью-Йорк и беспрестанно жаловался, что ему нестерпимо душно здесь, на Среднем Западе, который она ненавидела не меньше его…