С берега до него донеслись голоса и хохот, испугавшие двух-трех ящериц, которые мигом скрылись в иссохших кустах. Две девчонки и парень, приблизившись, вышли на понтон. Похоже, это были его сверстники, но раньше он их никогда не видел. Одна из девчонок, постройнее, разделась одновременно с парнем, и они вдвоем, совершенно голые, весело бросились в озеро, а вторая девчонка присела на краю понтона. Грэм осторожно достал из рюкзака свой «Никон» и сфотографировал девчонку, постаравшись запечатлеть глубокую печаль, с которой она смотрела на плескавшихся в воде друзей, – мимолетное и вместе с тем очень живое выражение грусти, напомнившее ему выражение лица Гленна на последнем снимке, сделанном на фоне этого самого озера. Минут через десять двое купальщиков взобрались на понтон и разлеглись на нем, подставив солнцу загорелые тела, с которых все еще сверкающими струйками стекала вода.

Грэм сделал еще несколько снимков и, ретировавшись, направился к мопеду, который оставил возле плодового дерева.

По приезде в Эмпорию он первым делом наведался к знакомому торговцу наркотиками и купил у него пакетик «травки», после чего, распив с ним бутылку пива у него на балконе, отправился по Уолнат-стрит в центр города.

Прямо перед ним в южном направлении промчались три пожарные машины с ревущими сиренами.

Грэм остановился напротив внушительных размеров дома из тусклого камня, построенного несколько лет назад: это было единственное во всей округе здание высотой более двадцати метров. Дождавшись, когда из подъезда кто-нибудь выйдет, он прошмыгнул внутрь, сел в лифт и поднялся на последний этаж.

С крыши открывался вид на город и большую часть окружающих его равнин. Грэм частенько забирался сюда со школьными товарищами – они курили, выпивали и отдыхали, наслаждаясь пьянящим чувством превосходства, позволявшего им взглянуть свысока на рутину, которая спокойно ждала их внизу.

Вдали клубился густой черный дым – казалось, будто целое поле охвачено огнем. В это время года пожары в здешних краях случались часто, но такой сильный он наблюдал впервые.

Грэм примостился у самого парапета и закурил самокрутку с «травкой», подумав, что сейчас поделывают Гленн с Эмбер. В Нью-Йорке уже был конец дня. Он легко представил, как они разгуливают по улицам пока еще как туристы, поражаясь всему вокруг и безмерно радуясь возможностям, которые появились у них в этом городе.

Последний раз, когда Грэм разговаривал по телефону с Эмбер, она опять спросила его, собирается ли он приехать к ним. И он сумел ее убедить, что пока ему придется побыть с матерью и Синди, а как долго – неизвестно. Эмбер как будто все прекрасно поняла и даже подбодрила его. Во всяком случае, она его обязательно дождется, что бы ни случилось.