Грэм положил голову на спинку дивана и невольно вспомнил свой последний спор с матерью. Она зашла без стука к нему в комнату и принялась выговаривать ему, уловив там средь бела дня запах виски. Разозлившись на нее за то, что посмела его попрекать, он выкрикнул, словно желая спровоцировать ее, что, раз уж ему не светит поездка в Нью-Йорк, он бросит учебу, подыщет себе работенку, как Томми, и снимет в городе однокомнатную квартиру: так, по крайней мере, ему будет легче смириться с никчемной жизнью, что ждет его впереди. То был чисто ребяческий выпад, недостойный мужчины, каким ему хотелось себя считать, и, заметив, как изменилось лицо матери, он тотчас пожалел, что позволил себе такое.

Ей как будто было необходимо услышать что-то подобное именно в тот момент.

Разумеется, он будет учиться дальше. И делать все, что, по ее разумению, пойдет ему на пользу.

А разве могло быть иначе?

Но почему он испытал такое удовольствие, причинив ей боль?

На вечеринку подвалил еще народ – в гостиной стало так тесно, что Грэм вышел на балкон.

Ветер время от времени доносил запах гари – вероятно, огонь будет полыхать всю ночь. На горизонте небо озарялось кроваво-красными всполохами пожара.

Гости в доме по большей части уже начали танцевать, и тут к Грэму подошла незнакомая девица с бокалом вина в руке.

– Тебе, похоже, скучно, как и мне, – сказала она.

– Нет, в моем случае все куда сложнее.

– Ах! Ну тогда перед тобой полная противоположность! Меня зовут Лорен. У меня все просто. Я тут с подружкой, у которой остановилась на пару-тройку дней, она-то и затащила меня сюда.

– А я Грэм. Ты сама откуда?

– Из Сент-Луиса. Мы с ней бросили монетку – кто к кому поедет. Мне никогда не везло в азартные игры.

Лорен была довольно симпатичной: миндалевидные глаза, коротко стриженные темно-русые волосы, на предплечье татуировка в виде розы.

– Если тебе здесь совсем тоскливо, в городе полно классных мест, выбирай не хочу.

– Ты, верно, шутишь. Я уже имел удовольствие посетить парочку таких заведений и оба раза жалел, что не захватил с собой антидепрессантов.

Грэм сходил за бутылкой водки и налил себе и ей. Лорен, с которой он постоянно спорил, предложила ему разделить с ней по дорожке кокаина, и он охотно согласился. Затем, когда ему чуть полегчало под действием наркотика и алкоголя, он вернулся в гостиную, присоединился к танцующим и стал повторять их движения, не замечая ни минут, ни часов: ему было необходимо очистить голову от ненужных мыслей, отдавшись на волю ритмичной музыки и разделяя вместе со всеми мимолетное чувство восторга.