Он рассеянно подошел к барной стойке и принялся листать «Диарио Алавес». И внезапно увидел новость, которая настолько его потрясла, что он застыл, сглатывая слюну.

Вначале ему пришло в голову, что все это низкопробная шутка.

Успокоившись и поняв, что это правда, Нанчо наконец сосредоточился на статье. Целый разворот газеты посвящался Бланке Диас де Антоньяна, уроженке Витории, скончавшейся в субботу, 18 марта 1989 года, вдове Хавьера Ортиса Диас де Сарате, матери безутешных Игнасио и Анастасио.

Нанчо в тревоге сообразил, что отпевание и последующие похороны на кладбище Санта-Исабель пройдут этим утром в двенадцать. Посмотрел на часы, висевшие на стене в баре: одиннадцать тридцать.

Потихоньку подошел к столу, за которым родители доедали свой обед, о чем-то оживленно болтая. Несколько купюр и монет – плата за обед – лежали в треугольном железном блюдце. В этот момент они встали, чтобы поприветствовать кого-то из соседей; Нанчо подошел к столу и стащил четыреста песет. Этого было достаточно.

Тут отец обернулся, и он стремглав выскочил из бара и понесся на железнодорожную станцию, стараясь не думать о последствиях и о том, что эта женщина, которая за последние дни превратилась для него в белого ангела, спустившегося на землю, чтобы его спасти, отныне мертва.

Купив билет, выбежал на платформу. Кассирша ошеломленно смотрела ему вслед. Через несколько минут пришел поезд, который унес его в Виторию. У него было полчаса – достаточно, чтобы привести в порядок мысли.

Он не знал, что делать дальше; знал только, что должен успеть вовремя на похороны своей матери и пообщаться с братьями. Они поговорят с адвокатом, уж тот-то должен знать о намерениях умирающей Бланки…

Усевшись на сиденье, обтянутое потертой малиновой обивкой, он покосился на свою одежду. Что ж, вполне прилично, удовлетворенно отметил он.

Вскоре поезд прибыл на вокзал в Виторию. Нанчо пересек перрон и вошел в отделанное красным мрамором здание вокзала. Подошел к карте города, силясь отыскать название кладбище, упомянутое в газетной статье.

Перед ним была мешанина незнакомых улиц. Ничего похожего на кладбище видно не было.

– Ты заблудился? – спросила старушка, сидевшая на скамейке под картой.

– Я ищу кладбище Санта-Исабель. Это далеко?

– Надо пересечь полгорода. Но не пугайся, что вокруг так много незнакомых улиц. Иди сперва по улице Дато, – сказала она, показывая куда-то своей тростью, – дойдешь до площади Белой Богородицы, затем попадаешь на Сапа, все время прямо до самого конца улицы. От Фуэнте-де-лос-Патос идешь по Порталь-де-Арриага, все время прямо, и наконец увидишь кладбище.