– Что ж, это напоминает то, что чувствую я. Но и мне бы хотелось, чтобы ты рассказывала про себя. Что происходит с Икером, Эсти? Ты давным-давно ничего про него не рассказываешь, не говоришь о ваших планах. Как идут приготовления к свадьбе? Честно говоря, у меня такое впечатление, что ты меня избегаешь. Сейчас, когда твоего брата не стало, а отец уже не тот, что раньше, я бы хотел быть шафером, который поведет тебя к алтарю.

– Я порвала с Икером, Унаи. Свадьбы не будет. Ненавижу свадьбы. Это решение меня освободило.

Я поверить не мог, что Эсти говорит правду. Они с Икером были парой из тех, что с самого начала не разлей вода, по-другому и быть не может. Когда я познакомился с ними, они уже были вместе, и так было всегда.

– Что? – только сказал я, как дурак.

– А то, что мы уже не вместе. Мне вообще не надо было соглашаться на брак; мне не идут цветы и свечи, церемонии и священники. А когда я надеваю длинные платья, становлюсь похожей на карлицу.

– Да, но все это можно было объяснить Икеру. Думаю, он бы все понял. Ты что, правда с ним порвала? Сколько же вы были вместе? С конца франкизма?

Эсти долго молчала. Очень долго. Я подумал, что она спит, и похлопал снизу по матрасу, чтобы проверить, жива ли она.

– Когда умер брат, я поняла, что Икер неспособен меня утешить. Его присутствие меня не успокаивало, с ним не становилось легче, он не поднимал настроения. Это бессмысленно, Унаи. Мне лучше одной. После стольких лет Икер для меня как двоюродный брат, с которым иногда случается секс, всегда одинаковый, чтобы мы оба поверили, что по-прежнему не безразличны друг другу, что мы любовники, а не друзья. Я не хочу жить с другом, с которым мы иногда трахаемся. Не хочу делить с ним ни полки в платяном шкафу, ни корзину в супермаркете, ни столик в баре по выходным. С тех пор как Энеко не стало, все изменилось. Икер сделался лишним. Я многие годы чувствовала себя зомби, позволяла себе быть ведомой. Любопытно, что с ним происходило то же самое, однако он не собирался ничего менять; ему казалось, что главное – стабильность. Для нас двоих это освобождение. В сентябре он уезжает в Пакистан покорять Нанга-Пербат, «гору-убийцу». Я бы очень за него боялась и отговаривала от этой затеи, а теперь никто не станет ему мешать. Даже странно, что мы мучили друг друга столько времени.

– Значит, ты не переживаешь? Не хочешь поплакаться в жилетку? Я не должен тебя утешать?

– Наоборот! Мне нужен приятель, с которым можно повеселиться.

– Заметано. Как только вернемся в Виторию и покончим с этим делом, как следует оттянемся в Старом городе.