К моему удивлению, он сразу же согласился со мной – поговорить, и мы условились встретиться в парке Арриага, тихом удаленном месте, где можно спокойно пообщаться с тем, кто был моим другом со времен учебы в Сан-Виаторе.

– Сто лет сто зим, Кракен! – сказал он, похлопав меня по спине. – Сколько же мы не виделись? Прошло всего несколько недель, но за это время с тобой столько всего случилось, что можно сказать, у тебя другая жизнь… Как ты пережил историю с Мартиной?

«Мартина, – подумал я, сжав зубы. – Мартина явилась с того света, потому что беспокоится за меня. Способен ли на нечто подобное ты, приятель?»

– Честно говоря, лучшее, что я могу сделать для Мартины, – это поймать подлеца, который ее убил. И ты мне в этом поможешь. У нас с тобой назрел важный разговор, Лучо.

– Выражайся яснее, а то что-то я перестал тебя понимать. – Он уселся на скамейку напротив пруда.

– Во время нашей последней встречи, когда я спросил тебя про источник, передавший тебе фотографии близнецов с пятнадцатилетней жертвой, ты сказал что-то вроде того, что это тайны редакции. У меня появились мотивы полагать, что роль прессы в этой истории как сейчас, так и двадцать лет назад была определяющей и действия ваши не всегда руководствовались желанием донести до людей информацию.

– И кого же ты обвиняешь?

– Тебя, директора твоей газеты…

– Меня? С какой стати?

– Это ты вбил мне в голову подозревать Эгускилора, ты восстановил общество против Игнасио и уничтожил все варианты социальной реабилитации Тасио. Похоже, наступило время спросить тебя, где ты был во время убийств.

– Ты серьезно, Кракен? – Он испуганно посмотрел на меня. – Представить не могу, что мой друг мне не доверяет… Как давно мы с тобой знакомы, с шести лет?

– Ты уходишь от ответа, Лучо, – напомнил я. – И это не делает тебя более наивным.

– К чему ты клонишь? – крикнул он, вскакивая со скамейки. – Ты что, решил обвинить меня? Ты в своем уме?

Я тоже встал: не люблю, когда со мной разговаривают, глядя сверху вниз.

– Так помоги мне наконец, Лучо! Помоги хоть в чем-то. Я устрою тебе неприятности, заявив, что ты препятствуешь правосудию, отказываясь назвать твой чертов источник. Я до сих пор не докопался до правды, и нельзя исключить, что именно поэтому погибли Мартина и Энеко. Не знаю, как ты можешь смотреть в глаза Герману.

Лучо снова сел, вцепившись в белый подлокотник скамейки.

– Шеф меня убьет, если скажу. Шеф за такое убьет… – пробормотал он себе под нос.

– Давай, Лучо, – не отставал я. – Ты уже принял решение, просто скажи и покончим с этим.

– Ладно. Это секретная информация редакции «Диарио Алавес». Материалы, которые мы публиковали в связи с этим делом, приходили в заклеенном конверте без обратного адреса. И так все двадцать лет.