— Конечно, — говорю я, и мои ладони потеют.

— Потому что мне бы не хотелось думать, что в нашем клубе распространяется плохое влияние. Или в Доме.

— В каком смысле? — спрашивает Элла.

Кесси, не отрывая от меня взгляда, залпом выпивает стопку водки.

— Ну, я была бы разочарована, если бы выяснилось, что это просто притворство, что ты проникла сюда, чтобы создать нам проблемы.

— Кто? Я? — спрашиваю я.

— Ты посвящена во многое. В очень многое.

Я выпускаю пальцы Эллы и, чтобы успокоиться, кладу обе руки на стойку.

«Она что-то подозревает, будь осторожна», — предупреждает Онир.

— Ты к чему это? — как можно небрежнее говорю я.

— Шон сказал, что ты не одобряешь то, чем мы занимаемся тут или в Доме. Он сказал, что ты считаешь это неправильным.

«Вот стукач, погоди, он у меня…»

— Шон? — вмешивается Элла. — Шону нельзя доверять. Он шлялся с Аннабелой, когда она работала в другом клубе — даже несмотря на требование Навида, что никто не должен видеться с ней. Кесси, ты об этом знала?

— А ты откуда это знаешь? — ощетинивается та.

— Эми рассказала. Они гуляли вместе, втроем.

Кесси молчит, наклоняется вперед.

— Навид доверяет ему.

— Ничего удивительного! Он же мужчина! — заявляю я.

Кесси издает смешок.

— Это верно, — говорит она, и в ее голосе вдруг слышится веселость. — Но твоя ошибка в том, что ты думала, будто ты единственная.