— Да, они забавные, — соглашается он, — но они еще и умные. Их чувства меняются, когда они ошеломлены или смущены, как у людей. И если они напуганы, они прижимаются друг к другу.
— А я прижимаюсь к Раннер, когда мне страшно.
— Почему к Раннер? — мягко спрашивает он.
— Ну, она сильная и рассудительная. И…
— И? — говорит он так, будто хочет помочь мне.
Я поднимаю стиснутые кулаки.
— Она умеет боксировать, пинать и рубить! — кричу я, изображая супергероя и вызывая у него смех. — Пока вы были в отпуске, Раннер пришлось защищать меня, когда я была в Дрессировочном доме.
— Ты выходила в Дрессировочном доме? — обеспокоенно спрашивает он.
— Ага, и подружилась с одной девочкой, Пой-Пой. Только Раннер и Алекса наблюдали за нами, пока мы играли, потому что там опасно.
— В каком смысле, Долли?
— Ну, понимаете, этот человек, Навид, он делает плохие вещи с девочками. Некоторые из нас считают, что лучшая подруга Алексы, Элла, любит его, только мы еще не уверены. Но Алекса люто ненавидит его, она называет его опасным и жестоким.
— Долли, а где этот дом? — спрашивает он.
— Долли?
У меня дрожат колени, как будто я сделала что плохое.
— Долли?
Раннер отшвыривает меня с дороги, в ее глазах гнев и злоба.
— Только не делай вид, будто тебе есть до нас дело, — предупреждает она, резко вставая. — И хватит допрашивать Долли.
Он дергается.
— И поостерегись, capisce?[33] Не забывай, док, я все вижу.