Она замолчала. Дипломатия — не твоя игра, моя дорогая Шона.
— Поэтому я провела небольшое расследование, — продолжила она. — Профессия модели хороша тем, что ты можешь позвонить кому угодно и тебе не откажут. Вот я и позвонила иллюзионисту, выступление которого пару лет назад видела на Бродвее. Он выслушал мою историю и захохотал. Когда я спросила, что же тут смешного, фокусник поинтересовался, не за обедом ли все происходило. Я удивилась, при чем тут это? Но ответила, что да, за обедом, и спросила, как он догадался. Вместо ответа иллюзионист спросил, а не кофе ли мы пили. Я опять подтвердила, что да, кофе. Гуру пил черный? И снова в точку. — Шона улыбнулась. — Не догадался?
Я помотал головой.
— Ни малейшей идеи.
— Когда Омей передавал визитку Венди, он пронес картонку над своей чашкой. Черный кофе, Бек. Отражает не хуже зеркала. Вот как он узнал, что я написала. Это был старый, бородатый трюк. Просто, правда? Проводишь карточкой над своей чашкой и видишь все, словно в зеркале. А я ему почти что поверила! Чувствуешь, к чему я клоню?
— Конечно, — сказал я. — Ты имеешь в виду, что я такой же болван, как и Венди Пробка.
— И да и нет. Понимаешь, Бек, секрет популярности Омея в том, что люди жаждут чуда. Венди попалась на его удочку, потому что захотела, чтобы все это мумбо-юмбо существовало на самом деле.
— А я хочу верить в то, что Элизабет жива?
— Больше, чем человек, умирающий в пустыне, хочет найти оазис, — подтвердила Шона. — Хоть я и не совсем это имела в виду.
— Что же?
— Встреча с гуру научила меня тому, что, если не видишь других объяснений случившемуся, это не значит, будто их нет. Это значит только, что
Я откинулся на спинку дивана, скрестил ноги и молча смотрел на Шону, которая избегала моего взгляда. Не похоже на нее.
— Так что произошло, Шона?
Она старательно отводила глаза.
— Я ничего не понял, — сказал я.
— Мне казалось, я объяснила достаточно ясно…
— Нет, недостаточно. По телефону ты сказала, что нам надо встретиться. Наедине. Зачем? Чтобы ты сообщила мне, что моя погибшая жена по-прежнему считается погибшей? — Я потряс головой. — Я в это не верю.
Шона молчала.
— Объясни, — попросил я.