– Во-первых, – говорит он, – я вообще не хотел туда ехать. Как бы мне хотелось, чтобы я туда не поехал. Но Кристен любит это местечко. Ее семья много лет останавливалась в «Лилии». Кристен нравится, что у этих коттеджей такая богатая история. А я бы предпочел на выходные съездить куда-нибудь, где нормально готовят и подают хорошее вино. В Уолла-Уолла, например.

– Да, там неплохо, – говорю я. – Но вы поехали к «осьминожьей дыре».

– Верно, – говорит Коннор. – Кристен настаивала. Она зарабатывает деньги в семье, так что последнее слово остается за ней.

– Вас это раздражает?

– Нет, – говорит он. – Просто так сложилось. Я люблю Кристен. Она много работает. Я тоже много работал. Но она зарабатывала в десять раз больше меня.

– Вернемся к вашей поездке, Коннор, – говорю я. – Вы уехали из Сиэтла вечером в пятницу.

– Да.

– Останавливались где-нибудь по дороге?

– Да, – отвечает он. – Мы заехали за едой и выпивкой. В мексиканский бар. Я выпил слишком много. Признаю, у меня проблемы с алкоголем. Все это знают. Я это и раньше понимал и уж тем более понимаю сейчас, оказавшись здесь.

– Это хорошо, – говорю я. – Что было потом?

– Мы остановились, чтобы зайти в магазин за текилой. Я не выходил из машины. Кристен сказала, что мы устроим вечеринку, будем пить шоты, что-то в этом духе. Говорю вам, мне не следовало больше пить. Меня тошнило и было не по себе.

– Значит, вы больше не пили?

– Кристен наполнила мою фляжку. Я пил всю дорогу.

– А что потом?

Коннор смотрит в потолок. По щеке у него стекает слеза, и он неловко пытается стереть ее скованными руками.

– Ничего, детектив. Совершенно ничего. Я был пьян. Я отрубился.

Я слышала, что иногда убийства совершают во сне, и мне всегда было жаль таких преступников. Но убийство спьяну – другое дело. В таких случаях меня не тянет прощать. Да, возможно, убийца действительно не осознавал, что делал; а может, он выпил для храбрости и совершил то, о чем всегда мечтал.

Я до сих пор не понимаю отношения между Коннором, Адамом и Софи. Я спрашиваю, знал ли он Адама.

Он отвечает отрицательно.

– Мы с ним никогда не встречались, – говорит он. – Однажды, когда родилась Обри, мы с Софи встретились в кафе «Сиррус», и она показала мне Обри. Я спросил Софи, не кажется ли ей, что Обри похожа на меня. Она согласилась, но потом начала утверждать, что на Адама она похожа не меньше. Мне было трудно в это поверить, так что Софи показала мне фото Адама на телефоне. Я не увидел никакого сходства. По-моему, Софи просто пыталась убедить в этом себя саму, чтобы спасти свой брак.