Он отыскивает своего товарища на ощупь. Левая рука нащупывает лицо Оканьи, правая хватается за плечевую лямку бронежилета. Но куда его тащить? Парра не знает. Вслепую, ползая на коленях, он пытается найти хоть какой-то ориентир.
Но не находит.
И вдруг правая рука касается лестничного поручня. Парра хватается за него, словно утопающий за спасательный круг. И ползет на коленях вверх по лестнице, таща за собой тело Оканьи, которое то и дело цепляется за ступеньки. Каждый рывок, каждые двадцать сантиметров подъема сродни восхождению на Эверест.
Парра преодолевает одиннадцать ступеней, прежде чем добраться до безопасной точки, в которой газ, будучи тяжелее воздуха, уже не может его достать.
Из последних сил он вытягивает наверх Оканью и кладет его рядом с собой. Капитан уже практически без сознания.
Он все еще держится одной рукой за поручень, а другой сжимает лямку бронежилета своего товарища, когда снаружи раздаются сирены.
Последнее, о чем думает Парра, прежде чем лишиться чувств, – это о фразе, которую он так и не сказал перед выходом из фургона.
Эсекиэль
Эсекиэль
Николас резко отворачивается от экрана. Он больше не хочет смотреть. Все кончено.
Ноутбук все еще работает, но веб-камеры отключились. Колонки, из которых доносились крики, передают теперь лишь помехи. Связь между его прежней квартирой и убежищем прервалась. Впрочем, времени, чтобы покончить с незваными гостями, хватило.
Она была права. Они все-таки вышли на его след.